Старград - Никита Андреевич Борисов

узоры вырезаны с невероятной точностью, сплетая традиционные славянские мотивы с кибернетическими элементами. На некоторых виднелись солярные знаки, которые, к удивлению Айто, медленно вращались, подобно крошечным механизмам. Высокие крыши, покрытые сапфирово-синей черепицей, отражали солнечный свет так, что создавалось впечатление, будто над каждым домом сияет собственное небо. В темноте, как пояснил старичок, эта черепица начинала излучать мягкое голубое сияние, превращая городские кварталы в загадочное звёздное поле.

Рядом с этими памятниками старины возвышались хрустальные башни невообразимой высоты — настоящие колоссы из стекла и света. Их стены были не просто прозрачными — сквозь них можно было разглядеть тысячи мерцающих огоньков: окна, внутренние сады, платформы и мосты. По ночам каждая такая башня превращалась в величественный световой столп, соединяющий землю и небо. Спиральные шпили, венчающие эти сооружения, закручивались в немыслимые узоры, словно застывшие вихри, а на их вершинах парили светящиеся сферы, меняющие цвет в зависимости от времени суток и погоды. Некоторые сферы служили маяками для летающих транспортных средств, другие — прогнозировали погоду, третьи — отображали время суток или фазы луны. Казалось, шпили не просто пронзали облака — они управляли ими, заставляя туманную дымку обтекать острия, образуя причудливые фигуры.

Широкие проспекты, раскинувшиеся между этими архитектурными чудесами, были вымощены камнем особой породы — полупрозрачным, с вкраплениями кристаллов, которые преломляли свет и создавали радужные переливы под ногами прохожих. По этим камням бежали неоновые узоры, напоминающие руны или древние символы, меняющие своё расположение и форму. Старик объяснил Айто, что это не просто украшение — узоры служили своеобразной системой навигации, указывающей направление к важным городским объектам. Некоторые узоры светились ярче других — их называли «тропами власти», и они вели к административным зданиям. Были тропы торговые, ремесленные, образовательные и даже развлекательные, каждая со своим цветом и характером пульсации.

Эти величественные проспекты внезапно сменялись уютными улочками, где, казалось, время остановилось много веков назад. Под сенью старинных лип, чья кора светилась тёплым янтарным светом в сумерках, прятались деревянные избы, поражающие искусностью исполнения. Их стены были украшены затейливой резьбой, в которой переплетались изображения растений, животных и фантастических существ. Крыши венчали резные коньки в виде птиц, коней или драконов, которые в определённые часы «оживали» — поворачивали головы, расправляли крылья или фыркали, выпуская клубы пара. Дымоходы этих домов испускали дым разных цветов, и старичок пояснил, что по цвету дыма можно определить профессию хозяина: синий дым поднимался над жилищем мага, красный — кузнеца, зелёный — травника, а золотистый — ювелира.

В воздухе над городом парили огромные платформы, словно острова в небесном океане. Каждая такая платформа была размером с небольшую площадь и поддерживалась не только антигравитационными генераторами, но и мощными энергетическими потоками, видимыми как переливающиеся столбы света. Соединяли эти парящие острова с землёй удивительные лифты — прозрачные капсулы, окружённые мерцающими частицами, которые, казалось, танцевали вокруг них, поднимаясь и опускаясь по невидимым спиралевидным путям. Когда капсула проходила через особо густое скопление частиц, пассажиры внутри на мгновение становились невесомыми, ощущая лёгкое головокружение от восторга.

На этих парящих платформах располагались настоящие висячие сады, превосходящие великолепием даже легендарные сады Семирамиды. Там росли цветы невиданной красоты — с лепестками, меняющими цвет от прикосновения, с ароматом, навевающим сладкие сны или пробуждающим воспоминания. Некоторые цветы раскрывались только ночью, испуская голубоватое сияние, освещая дорожки для вечерних гуляний. Деревья, растущие там, были не менее удивительны — с серебристой корой, которая пульсировала, словно живая, и плодами, светящимися изнутри, подобно миниатюрным звёздам. Эти плоды, как сказал старик, обладали чудесными свойствами: одни придавали силу, другие проясняли разум, третьи позволяли понимать язык животных, но все они были доступны лишь тем, кто доказал свою ценность для города.

Между башнями, платформами и мостами сновали юркие летательные аппараты различных форм и размеров. Самыми распространёнными были машины, напоминающие гигантских стрекоз — с прозрачными кабинами для пассажиров и широкими, переливающимися всеми цветами радуги крыльями. Эти крылья не просто мерцали — по ним пробегали волны света, создавая иллюзию движения даже когда аппарат зависал на месте. Управлялись эти стрекозы не механическими приборами, а мыслями пилота через специальные нейроинтерфейсы, выглядевшие как изящные диадемы. Были и другие аппараты — напоминающие гигантских бабочек для торжественных процессий, юрких ласточек для срочных поручений и даже величественных драконов для военных нужд.

Величественный акведук опоясывал центральную часть города подобно огромному светящемуся кольцу. Это грандиозное сооружение поддерживалось колоннами, каждая из которых была произведением искусства — покрытые барельефами, изображающими сцены из славянской мифологии, они, казалось, рассказывали историю этого мира тем, кто умел читать их язык. По желобам акведука текла удивительная жидкость — не вода, а что-то напоминающее жидкое серебро, мерцающее и переливающееся на солнце. Эта субстанция, как объяснил старичок, была не просто декоративным элементом, но и источником энергии для многих городских систем. В определённых узлах акведука устанавливались преобразователи, улавливающие энергию течения и трансформирующие её в свет, тепло или движение. Иногда жидкость меняла цвет — становилась золотистой на рассвете, рубиновой на закате и глубокой синей в полночь, отражая настроение города.

Под арками акведука располагались многоярусные рынки — настоящие лабиринты торговых рядов, где можно было найти товары со всех уголков этого удивительного мира. Прилавки, сделанные из редких пород дерева с инкрустациями из драгоценных камней, ломились от невиданных фруктов, экзотических тканей, магических артефактов и технологических чудес. Но самым удивительным был способ демонстрации особо ценных товаров — они не лежали на прилавках, а парили в воздухе, медленно вращаясь внутри защитных энергетических сфер. Драгоценные камни, светящиеся изнутри таинственным светом; оружие, вокруг которого плясали искры энергии; флаконы с зельями, меняющими цвет в зависимости от того, кто на них смотрит — всё это создавало впечатление не просто рынка, а музея чудес, доступного каждому.

Воздух Старграда был наполнен музыкой — одновременно древней и футуристической, знакомой и совершенно чужой. На уличных перекрёстках можно было встретить музыкантов, играющих на традиционных славянских инструментах — гуслях, обтянутых серебряными струнами, которые звенели подобно ручьям в весеннем лесу; жалейках, чьи протяжные звуки напоминали о бескрайних просторах древней Руси; свирелях, пение которых заставляло птиц замирать в полёте. Но рядом с ними располагались исполнители на инструментах совершенно иного рода — кристальных арфах, каждая струна которых светилась своим цветом; электрических домрах, соединяющих традиционное звучание с пульсирующими ритмами будущего; голографических барабанах, звук которых менялся в зависимости от того, где в пространстве музыкант наносил удар. Все эти инструменты светились, испуская мягкое разноцветное сияние, которое пульсировало в такт музыке, создавая вокруг музыкантов ореолы живого света.

— Старград, —