Кондотьер - Валерий Листратов

Всё это занимает не больше нескольких секунд. Маг нас всё равно пытается атаковать обоих. Он прекращает попытки понять где я и атакует апо площади. А мой объем он понимает легко — это то, что ему не подчиняется. Несложно вычислить.

Вокруг собираются маленькие смерчи, из которых бьют молнии. Но они вязнут в моём контролируемом пространстве. Да и пока когда рыжая выбегает, её щит в принципе справляется с этой нагрузкой.

Кошкин ускоряется и увеличивает скорость еще.

Турецкий маг понимает, что я рвусь к нему, и словно отрезает пространство вокруг. Ему все равно на то, что он не знает, где я точно. Хватает примерного знания. Воздух вокруг моего поля концентрируется. Становится прочностью, наверное, как железо, я всё вижу, но не могу даже двигаться. Меня просто не пропускает объём, который контролирует турок.

Но я чувствую чувствую свои металлические снаряды. Это дает надежду.

Кроме того, я ж помню эти триста метров, которые контролировал не так давно. Помню это ощущение.

Начинаю уменьшать контролируемый объём. В то же время тонкими струйками сознания стараюсь пройти, протиснуться, между осознанием и волей Повелителя Воздуха. Получается так себе, но направление на снаряды я чувствую, и даже ограниченно управлять ими могу.

Я ускоряюсь немного быстрее, чем турецкий маг. И в этом тоже есть определённая надежда. А вот как раз наставник, проигрывает по скорости, но его чудовищная интуиция выручает его почти всё время. Атаки Повелителя он сбивает, или они вязнут в защите наставника.

Турок что-то кричит прямо в аппарель.

Корабль начинает дергаться, вырывая причальные тросы из земли, и начинает подниматься. Я пока не дотягиваюсь ни до корабля, ни до Повелителя воздуха.

Дирижабль начинает запускать свою систему маскировки. Но запускается именно старая.

Корабль покрывается легким туманом и начинает взлетать. Намного медленнее, и рыская из стороны в сторону. Кажется что для управления именнно этим кораблем, что для запуска системы маскировки нужен именно маг такой силы.Объясняет как раз то, что мы не чувствовали мага, пока корабль не полностью останавливается.

Это радует. Не может быть у османов столько Повелителей, которые согласились бы работать без поддержки армии.

Да и кораблей таких, скорее всего тоже, получается, что немного.

Дирижабль местами становится похожим на небольшое облако. И это облако становится всё больше и больше. Корабль отрывается от земли, начинает подниматься, но меня эта история беспокоит меньше, чем воздушник. Черт с ним, с кораблем. Нам бы выжить.

Кошкин начинают сдавать. Довольно заметно. Новые атаки начинают сбивать наставника с ног.

Турецкий маг слегка даже приподнимается в воздух, чтобы лучше было видно врага. И невидимость уже давно не работает. Ни у наставника, ни у Рыжей.

Учителя хватает только на оборону от вот кастов турка, а тот вполне забавляется.

— Твоя женщина? — с диким акцентом смеется, показывая на падающую под щитами Рыжую. — Моя будет!

Уцелевшие османы, а их уцелело не так чтобы сильно много, залпами перегружают щит Клавдии. Вряд ли им что-либо светило бы в другое время, но сейчас, после ударов воздушника, Рыжая может только обороняться. В атаке она себя тоже выжимает. Да и воздушник, кажется о ней все же не забывает. Девчонку кидает по полю небольшим смерчем. Пусть и не сильно, но Рыжая может только защищаться.

— Ну что, русские, вы меня даже почти достали, — смеётся Повелитель воздуха. — Но не судьба, кисмет.

Корабль тоже начинает подниматься все быстрее.

Глава 8

Корабль поднимается за спиной воздушного мага. Тот довольно осматривает поле боя и картинно хлопает в ладоши.

Кошкин покачивается и падает без сознания.

— Где ты? Я знаю, что ты здесь. — Турецкий маг с диким акцентом закручивает вокруг меня смерть.

— Я знаю, знаю, что ты здесь. Хоть и не вижу тебя. Выходи, русский! — В этот момент он почти рядом со мной. Практически там, где мне нужно. Рядом с моими снарядами.

Шарики выстреливают так же, с громким хлопком, и маг, закрутившись, снова валится на землю. Только теперь точно там, где мне нужно. Силой мага не взять. Все чувствует, техники обходит.

Почти могу его коснуться Аспектом, но мне не хватает сил преодолеть сгущённый воздух вокруг меня. Всего пара шагов ведь.

Корабль поднимается всё выше и выше. Я сжимаю зубы от досады. Ничего сделать не могу.

И в этот момент нос корабля буквально исчезает, осыпаясь прахом. Огромный кусок пламени вспыхавает и забирает с собой в ничто неверное треть рабочего объема дирижабля.

Я замираю, не верю своим глазам. Воздушник тоже замирает. Только не замирают турки, которые открывают дикий огонь по Рыжей.

И кажется, достают.

Два десятка чёрных ос решают проблему выживших турков. Воздушник совершенно не прикрывает своих соплеменников. Корабль на секунду замирает, а затем, словно подбитый раненый левиафан, медленно начинает падать на землю.

— Что вы сделали⁈ — кричит турок. И вскакивает на ноги.

Теперь как раз хватает расстояния, тонкие потоки воли формируют над ним техники «сдвига».

Меня хватает на четыре конструкта. Но подсознание прекрасно просчитывает наиболее вероятные варианты, куда он постарается взлететь.

Еле успеваю поставить их — только на это хватает ускорения. Маг видит, что происходит с его кораблём, и мгновенно подлетает вверх, напарываясь на «сдвиги» и разрезая себя на куски.

— Повезло, — усмехаюсь. — Как он там говорил? Кисмет? — Смеюсь в голос.

Пару шагов к Кошкину. Понимаю, что он просто без сознания. Нормально. Бегу к Рыжей.

Корабль за моей спиной втыкается в землю. Я чувствую десяток смертей. Скорее всего, всей команды.

Как это — я чувствую? На секунду останавливаюсь.

Я расширяю свои границы на сотню метров. Рывком расширяю, и даже не сразу осознаю это.

И только гаснущие сигнатуры дают понять, что восприятие все же изменяется так, как я хочу.

Я расширяю своё поле восприятия благодаряя магу, кажется. Его давлению. Пусть оно не настолько плотное, как в двадцати метрах, но оно теперь у меня есть. Думаю это получается именно из-за противостояния Повелителю. Его попыткам меня смять, вместе с контролируемым пространством. Но не вышло.

Бегу к Рыжей. Та сидит на поле. В неё попадает несколько выстрелов, пара из них — ну очень нехороши. Пузырится кровь на губах.

— Макс, — сплевывает.

— Что?

— Что с Борей⁈

— Сотрясение. Без сознания. Нормально.