Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества - Cursed Companion

Как говорили в столичных салонах, вечер переставал быть томным

— Ходите коней, дамы.

Я сбежал вниз по лестнице, глядя, как загнанные лошади всхрапывают и брыкаются под седлами всадниц. Очень хотелось поговорить с ними о пользе патрулирования, но передо мной стояли куда более насущные вопросы.

— Сколько?

— Двадцать. — выдохнула Ильдико. — Может, больше. Пешие, и один верхом на лютоволке.

Рядом со мной возникли Ристина с Дорной, поспешившие на шум.

— Вы с ними справились? — поинтересовалась виконтесса.

Йолана развела руками.

— Риз, ты знаешь, я бы могла взять на себя троих. Даже пятерых…

Мне показалось, она сказала это даже мечтательно, что я мог только одобрить.

— … Да и сестрёнка тоже не промах. Но двадцать… Нет. Мы застрелили парочку, и они ушли.

— Испугались боя, значит. — сказал я. — Ну что ж, дамы, поздравляю, у острога шарится орочья банда. Ее нужно найти и уничтожить.

Степнячки посмотрели на меня с настоящим отчаянием. Я поспешил их порадовать:

— Этим мы займемся завтра. Они пешком, далеко не уйдут, брод здесь один на многие мили, а двадцать орков для острожка не угроза. С утра мне понадобятся все конные воины, оружно и при доспехе. Сейчас отдыхайте.

Девушки вздохнули с облегчением, а я повернулся к Дорне.

— Сержант, вас не порадую. Пехота сегодня несет усиленный караул. На все посты арбалеты, боеприпасы, инструмент для сбивания лестниц. Увеличить боекомплект скорпиона на башне. Подумайте, как распределить людей, представите предложения через час.

Дорна, вмиг посерьезневшая, взяла под козырек.

— И еще мне нужен помощник в арсенале, подобрать копье для конного боя.

— Герта вам поможет. — кивнула Дорна. — Она как раз до ужина на чистке.

— И уберите этот позор. — добавил я, показав на камень у створок внутренних ворот. — В ночь закрываемся наглухо.

Знакомство с арсеналом приподняло мое настроение: я ожидал много худшего. К счастью к кавалерийским лансам в Бродовском острожке явно относились в ключе современной военной мысли, как к расходникам, и их было в достатке. Герта провела мне небольшую экскурсию, помогла выбрать копьё и занялась уходом за оружием, пока я рассматривал стойку с доспехами, также вполне достойную для маленькой крепостицы. Рыжая девчонка в это время села в углу и неспешно натирала промасленной тряпкой фальшион, тихо напевая себе под нос удивительно оптимистичную песню.

Уцелели на берете,

Гнутся перья на ветру.

Хоть в разодранном дублете,

Знать, сегодня не помру… [1]

— Кстати о разодранных дублетах. — сказал я, услышав строчку из песни. — Не стал уж перед строем говорить. Что у вас с формой одежды? Почему одеты как маркитантка?

— По отечеству. — спокойно ответила девушка. Я почему-то ожидал, что она будет огрызаться, и слегка растерялся, попытавшись представить ее отца в платье.

— Пречистая Дева, что я несу… От матери это, я хотела сказать. — продолжила Герта с улыбкой. — Она при солдатском лагере всегда была, там же и отца встретила. Ну и я при обозе, сколько себя помню. Потом, как отец на покой ушел, решила, что солдаткой монет побольше выходит, а платья лагерные любить не перестала. Приятно иногда себя женщиной почуствовать.

— А кем вы обычно себя чувствуете? — недоуменно спросил я.

— Оператором гвизармы. — рыжуха невесело усмехнулась. — У меня так с детства в голове и осталось, что солдаты — самые приятные мужчины. Думала, на военной службе все их внимание мое будет. А попала сюда. Четырнадцать таких же девок, а из парней на десять миль только смерды деревенские. Куда им, ну… До вас, к примеру.

Симпатичные девушки нечасто делали мне комплименты, и я даже немного зарделся, однако, нашел в себе силы поправить Герту.

— Не забывайте, теперь неподалеку есть еще два десятка орков.

Девушка прыснула. Смех ее был совершенно очарователен, не идя ни в какое сравнение с тем, что дозволял дамам светский этикет.

— А раз они рядом, Герта, все же придется вам побыть в первую очередь солдатом. Да и, как-никак, вас в капралы прочат. Переоденьтесь в подобающее.

— Что, прямо сейчас? — игриво переспросила солдатка. — Это можно.

Она шустро распустила завязки на спине. Верх её и так непристойного платья немедленно сполз на талию, обнажая высокую, правильной формы грудь. Я невольно засмотрелся, напрочь в тот момент забыв и о приличиях, и о собственных признаниях милой Лючии в высоких чувствах.

— Девча-ат? — раздался от входа в арсенал вопрошающий голос Инессы. — А где у нас щитобойные болты для скорпиона были? Дев…

Осадная мастерица замерла, округлив глаза. Я оторвал взгляд от веснушчатого лица рыжей алебардистки и ее столь же веснушчатых прелестей, и посмотрел на Инессу. Ситуация складывалась неловкая, ее срочно надо было спасать во избежание недопониманий.

— Герта, отставить! — решительно скомандовал я. — Потом всё сделаете.

Инесса, не открывая рта, издала странный звук, не то писк, не то сдавленный вой, и вылетела из арсенала, как пробка из взболтанной бутыли игристого вина. Я встретился взглядом с Гертой, которая уже натянула платье обратно, и она снова заливисто засмеялась. Усмехнулся и я — над глупостью ситуации и себя самого.

— Герта, может быть, вы мне поможете? — спросил я девушку, когда она успокоилась. — Меня терзают смутные сомнения, что в Бродовском остроге все от меня чего-то хотят.

Ее лицо снова озарила очаровательная улыбка.

— И вы не понимаете, чего именно? Господин теньент… В остроге полтора десятка молодых, здоровых девушек. Про деревенских мужичков я уже говорила, так еще и священник с бабами уже два года как на нас ополчились. Катержинку одну пускают, но у нее и парень там, за забором… Тяжко, в общем. В лагерях наемников для этого девки и нужны, вроде матушки моей. А здесь?

Я молча слушал.

— И тут вы появляетесь. Молодой, благородный, образованный, куртуазный… Да и симпатичный, не сочтите за дерзость. Вот девчонки и ждут: может, вы, всё-таки, кому-нибудь поможете расслабиться. Дорна говорит, боевой дух страдает.

В голове вдруг всплыли вначале уроки о моральном состоянии подчиненных, а затем нравоучения капитана Шмерцманна из Академии. «ЛИЧНЫЙ СОСТАВ НАДО ДРАТЬ В ТРИ ЖОПЫ!» — кричал он как-то перед строем. Может быть, именно это и имел в виду? Тем паче, что мое нынешнее войско располагало к куда менее противоестественным методам…

— Всё понимаю. Боевой дух, сплочение коллектива. — сказал я.