Здесь, сейчас и тогда - Майк Чен

– Я наверху! – отозвался он и напомнил себе, что отвлекаться некогда.

– Что случилось? Ты написал про какой-то экстренный случай.

Раздалось эхо быстрых шагов по ступеням.

– С Мирандой все хорошо? – сыпала вопросами Хезер. – Я должна была забрать ее позже.

Кин повернулся к жене. Ее широко раскрытые глаза против его серьезного прищура.

– Нам надо уходить, – объявил он, надеясь, что дрожь в голосе останется незамеченной.

Хезер обмерла. Казалось, она даже не дышит.

– Уходить? Куда?

– Куда-нибудь. Куда угодно. Помоги собраться. Но не бери ничего лишнего.

– Давай все обдумаем.

Хезер медленно направилась к нему, подняв руки.

– Ты что, говоришь в буквальном смысле? – ткнула она пальцем на сумку. – Мы должны собраться и уйти? А как же Миранда? И Бэмми?

Страхи и ощущения Кина вдруг улетучились и оказались рассортированы по полочкам. Сознание наводнили визуализированные списки вариантов и потенциальные сценарии побега. Для эмоций не осталось места. Адреналин? Профессиональная подготовка? Инстинкт самосохранения? Пожалуй, и то, и другое, и третье.

– Конечно, мы возьмем их с собой. Заберем Миранду из школы, а затем…

С каждым шагом Хезер поскрипывали половицы. Она приблизилась, встала рядом с Кином и нежно обхватила его лицо ладонями.

– Эй! Это я. Мы дома. У тебя очередная вспышка ПТСР. Все хорошо. Давай присядем, все обсудим…

Тяжело отдуваясь, он отвернулся. На обсуждения нет времени. Сотрудники БТД могут оказаться где угодно. В соседнем доме, в школе Миранды. Быть может, даже внизу, в гараже. Вчера вечером Маркус объявился не где-то, а у них на заднем дворе.

Но как рассказать об этом, чтобы Хезер не сочла его умалишенным?

– Я объясню. Но не сейчас. Позже. Все – поверь, все! – встанет на свои места. Ты получишь ответы на вопросы, которые когда-либо задавала о моем прошлом. Как только мы уедем подальше отсюда…

– Кин, тебе становится хуже.

– Нет, вовсе нет. Послушай, Хезер…

Кин смотрел на кровать, но краем глаза заметил, что жена застыла как истукан.

– Знаю, все это звучит безумно, – кивнул он. – Просто поверь, мы в опасности. Надо уходить. Налегке. Всем вместе. Возможно, они прямо у нас за спиной. Наблюдают. Меня ведь они выследили, а теперь…

Он умолк из-за шума. Нет, не из-за грохота, с которым в дом неожиданно вламываются спецагенты, включая того же Маркуса. Просто Хезер дошла до точки кипения, и ее сдержанные всхлипы сменились безудержными рыданиями.

Она почти никогда не плакала. Проливала слезы реже, чем муж. Однажды он расчувствовался, когда «Арсенал» выиграл Кубок Футбольной ассоциации, и Хезер даже сказала, что Кин очень некрасивый, когда плачет.

Теперь же он не мог до нее достучаться. Нахлынули страх, отчаяние, паника, но Кин устоял.

«Не сейчас».

Надо сосредоточиться, вывезти семью в безопасное место. А там можно отдышаться.

Кин повернулся к жене, и она расправила плечи. По ее лицу ручьем текли слезы.

– Сам-то себя послушай, – произнесла она, тыча в него пальцем при каждом слове. – Просто прислушайся к своим словам. Кин, тебе нужна помощь. Умоляю, обратись к врачу. Мне страшно. И Миранде тоже. Ее пугают твои…

Как об стенку горох. Кин слышал ее слова, но тут же забывал их значение. Его цель, его единственная цель состояла в том, чтобы родные сбежали вместе с ним.

– Мы с ней поговорили, она все понимает. Я сказал, чтобы она не волновалась…

– У тебя приступы головокружения. Ты отключаешься в гараже. Теряешься в пространстве.

Голос Хезер окончательно преобразился из осторожно-сочувственного в полный отчаяния, и с каждым словом она говорила все громче.

– Так было, когда мы познакомились, затем перерыв на много лет, а теперь опять. Но почему? Почему полгода назад это возобновилось? Почему ты не хочешь обратиться в Министерство по делам ветеранов? Тебе помогут! Ты же ветеран, черт возьми, ты словил за них пулю! – указала она на место под грудной клеткой, откуда Кин вырезал маячок. – Они обязаны помочь. Просто обязаны. Это их долг. Просто умоляю, сам подумай, что ты несешь!

– Хезер…

Кин закрыл глаза, и в памяти начали всплывать подробности прошлых заданий. Сначала наблюдай издали. Изучи шаблон перемещений, циклы сна, поведенческие привычки объекта. С помощью разведданных из командного центра застань объект в одиночестве, после чего задержи и/или уничтожь. Расчетливо. Педантично. Безжалостно.

Не исключено, что это происходит и сейчас, вот только объекты – жена и дочь Кина. Назойливую боязнь утратить доверие Хезер затмил страх при мысли, что их найдет БТД. Все остальное не имело значения.

– Я понимаю все, о чем ты говоришь, – сказал Кин, – ведь я же здесь, прямо перед тобой. Но ты не знаешь, с чем мы столкнулись. А я знаю. Надо бежать. Сейчас. Мы должны опередить их хотя бы на шаг.

– Их? Кого?! – (Кин ни разу не слышал от жены такого оглушительного крика.) – Сам себя послушай! Они! Кто они? Если это так важно, почему бы не рассказать?

– Не могу. Не сейчас. Как только пойму, что мы в безопасности, тогда…

Кин умолк на две-три секунды, и этого хватило, чтобы в душу закрались сомнения. Сосредоточенность развеялась, а затем сменилась целым шквалом вопросов. Ему сделали всего лишь одну инъекцию метаболизатора. Как долго продлится ее действие? Когда его мозг перестанет функционировать в этом режиме? Как скоро нюансы происходящего вновь начнут ускользать от внимания?

– Я запишу все, что знаю, и отдам тебе записи…

В горле заклокотало.

– …ведь я могу обо всем забыть.

– Я тебя не понимаю, – ответила Хезер, пряча лицо в ладонях. – О господи, я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Все настолько хуже, чем было…

Вдруг она начала оседать, будто все ее кости превратились в желе. Такого Кин прежде не видел. Казалось, если подождать, Хезер расплывется по полу.

– Поговорим об этом позже, – сказал Кин. – Сейчас надо…

– Перестань. Просто перестань.

Хезер схватила его за плечо: рука тяжелая, но пальцы безвольные.

– Так жить нельзя, слышишь? Тебе – нужна – помощь, – с расстановкой выговорила она.

Ничего не получается… Кин попробовал вспомнить заранее продуманные варианты убеждения, но в голове было пусто. Ни мыслей, ни визуализации, ничего, кроме тупой боли в затылке. И она усиливалась. Кин машинально помассировал виски, хотя эта боль не имела ничего общего с прежней.

– Так, давай начнем сначала…

– Нет. Никаких начал. Обратись к врачу, пока не причинил вреда себе или нам.

– Я никогда не причиню вреда ни тебе, ни Миранде… Неужели ты думаешь, я на такое способен?

– Не нарочно. Но представь, что за рулем тебе станет дурно? Или что-то померещится, что угодно, и ты