Следуя за цветными дымами - Олим Октябринович Бабаев

— Это так, — кивнул он. — Мир, который мы знаем, разделён между двумя великими силами: Империей и Альянсом Свободных Миров. Между ними существует древний договор — хартия, которая строго запрещает вмешиваться в развитие молодых цивилизаций. Хранители стоят между ними и следят за соблюдением положений хартии.

— Почему? — спросил я.

— Это основа баланса, — объяснил Маркус. — Когда Хартию подписывали, Альянс уже владел колониями, и их оставили за ним. Но с тех пор любая экспансия запрещена. Молодым мирам дано право совершать свои ошибки и учиться на них.

— А что происходит, когда цивилизация становится достаточно развитой?

— Когда она выходит за пределы своей звездной системы, Империя и Альянс выходят с ней на контакт. Каждая из сторон старается привлечь молодой мир в свою сферу влияния. Начинается битва за умы.

— Звучит как игра, — заметил я.

— Это больше, чем игра, — серьёзно сказал Маркус. — Это вопрос выживания. И баланса.

Я задумался, пытаясь осмыслить всё, что он сказал. Воздух вокруг вдруг стал густым, он показался мне каким-то нереальным, наполненным чем-то непонятным, таинственным. Магия. Да. В воздухе витала магия.

— И что теперь? — спросил я наконец.

— Теперь, Марсель, — он посмотрел на меня с хитрой улыбкой, — ты начинаешь понимать, насколько огромен и сложен этот мир. И насколько он хрупок.

Маркус раскурил сигару, и комната наполнилась густым ароматным дымом. Он налил свежий коньяк, медленно вращая его в бокале, чтобы напиток успел «подышать», и продолжил:

— Сейчас мы находимся на Земле «U-332». Это одна из граней того самого кристалла, соседняя с твоим миром.

— И чем этот мир отличается от моего? — спросил я, пригубив коньяк.

— Этот мир — дарианская колония, — объяснил Маркус. — Здесь почти всё контролируется Альянсом. Но есть два исключения: Россия и Китай. Формально они считаются колониями, но их зависимость ограничивается лишь одним — Альянс имеет право добывать на их территориях «сангиний».

— Сангиний? — переспросил я. — Что это?

— Редкий элемент, — ответил Маркус, постукивая пальцем по фиолетовому камешку на значке. — Ключ к путешествиям между измерениями. Он используется в «иглах» — устройствах, которые создают порталы между мирами. Без сангиния межпространственные S-переходы невозможны.

— То есть это что-то вроде топлива для порталов, а буковка «S», значит «сангиний».

— Именно так, — кивнул он. — И это делает его самым ценным ресурсом во всём мультиверсуме.

Я задумался, пытаясь осмыслить, насколько всё это сложно и важно. Маркус, казалось, читал мои мысли.

— Не переживай, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Скоро ты во всём разберёшься.

Его слова звучали обнадёживающе, но я чувствовал, что за ними скрывается что-то большее. Что-то, о чём он пока не готов говорить.

— Этот мир, дружище, — он сделал паузу, выпуская в воздух кольцо дыма, — не просто точка на карте мультиверсума. Это живой организм, где каждое действие, каждое решение имеет последствия. И мы, хранители, должны следить, чтобы эти последствия не разрушили хрупкую ткань реальности.

— Почему Альянс не применяет силу в своих колониях? — спросил я, глядя на Маркуса. — И почему только Россия и Китай?

— Мешает Хартия. Согласно её положениям, лидеры стран должны добровольно признать власть над ними. Остальные народы Земли, во главе с их законными властителями, приняли статус колоний, — выдохнув облако дыма, произнес он. — Лишь руководители России и Китая отвергли это. В ответ эти страны столкнулись с полной блокадой, и им пришлось чуть уступить и разрешить работу дарианских шахт на своей территории. Также они пообещали, что не будут принимать беженцев из других частей света. Только после выполнения этих условий блокада была снята. Да и торговать они могут только через структуры Альянса.

— Как мой мир связан со всем этим? И почему я здесь? — не сдержался я, выпалив главный вопрос. — Что за спектакль с моей смертью в Тауреде?

Маркус, не торопясь, откусил кусочек тарталетки, затем налил себе коньяка. Его движения были спокойными, будто он разгадывал загадку, а не обсуждал судьбы миров.

— Ответ состоит из двух частей. Первая — это ты. В тебе скрыта огромная сила, но ты пока не готов её раскрыть, — сказал он, пристально глядя на меня. — Архимаг знает о её существовании, но не догадывается, в ком именно она таится. Он охотится за Марселем Кольцовым в разных измерениях. Житель этой вселенной уже в его руках. Мне повезло — я нашёл тебя в твоём мире раньше него.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось.

— Маркус, мне кажется, ты притащил не того. Ты ошибся. Сколько ещё Марселей Кольцовых может быть на свете? О какой силе ты говоришь? Я не герой. За всю жизнь я даже ни разу не дрался! — голос мой дрожал, паника накатывала волной. — Ладно, допустим, это правда. А что во второй части ответа?

Маркус отставил бокал, его взгляд стал серьёзнее.

— Вторая часть... — он сделал паузу, словно взвешивая каждое слово. — Вторая часть касается того, что ты — ключ. Ключ к тому, что архимаг хочет уничтожить. И если он найдёт тебя, всё, что ты знаешь, всё, что тебе дорого, исчезнет. Навсегда.

Я молчал, пытаясь осмыслить его слова. В голове крутилась только одна мысль: «Почему я? Почему именно я?»

— Но я же ничего не умею, — я громко выдохнул. — Я даже не знаю, с чего начать.

— Начни с того, чтобы поверить в себя, — тихо сказал Маркус. — Остальному я тебя научу.

— Тебе легко говорить, — продолжал я своё нытьё, — не за тобой охотятся.

— Если это тебя утешит, знай: мне тоже приходится от них скрываться, — голос хранителя внезапно стал строгим, почти суровым. — Я узнал, что аннунаки, которых ты в своей книге называешь рептилоидами, тайно колонизируют вашу планету.

— Рептилоиды? — у меня побежали по спине мурашки. Ага, значит, они давно за мной следят. Как?

— Да, — кивнул он. — Они искусно маскируются под людей, занимают ключевые позиции в государствах и контролируют финансовые потоки. Это даёт им возможность влиять на общественные процессы.

— И как они это делают?

— Их метод прост и коварен, — продолжил Маркус. — Они создали культ потребления, который держит большую часть населения развитых стран в цифровом рабстве. То же