Миротворец-2 - Сергей Тамбовский

— Ээээ… — запнулся даже находчивый Огюст, — пока нигде, прямо с Варшавского вокзала сюда приехали.

— Могу предложить вам остановиться здесь, в Зимнем дворце — в левой половине у нас имеются гостевые комнаты… заодно заснимите интерьеры дворца — может, пригодится в дальнейшей работе. А примерно через пару недель у нас ожидается спуск на воду нового боевого корабля императорских ВМФ, он называется крейсер «Аврора» — там ваши услуги тоже понадобятся.

И братья Люмьеры отправились обустраиваться, а государь-император немного поразмышлял и заказал наутро свой Вагон №1 маршрутом до Иваново-Вознесенска. Туда, где у фабриканта Саввы Морозова стояли основные производственные цеха и где он начал строить новый автомобильный завод. Визит абсолютно не афишировался, поэтому прошел без ненужной шумихи — прямо с ивановского вокзала Александр очень быстро переправился прямиком в головную контору Морозова. Тот был предупрежден и встретил царя с распростертыми объятьями.

— Рад встрече, — потряс ему руку Александр, — приехал вот посмотреть, как продвигаются дела в новой отрасли…

— Неплохо продвигаются, государь, — живо отвечал Савва, провожая нежданного гостя в свою приемную.

Тут на себя сразу же обращали внимание многочисленные картины, развешанные нюпа стенах.

— Это Репин? — спросил царь, указав на живописный портрет хозяина.

— Что вы, государь, — открестился тот, — всего лишь Серов. Репин в изобразительном искусстве это примерно как вы в нашей политике — главное лицо… он очень дорого себя ценит.

— Надо будет заказать этому Серову мой портрет… — задумчиво произнес Александр, прогуливаясь дальше вдоль ряда картин. — Вы, кстати, в курсе, что я привез штук двадцать работ из Парижа?

— Что вы, конечно, не в курсе, — ответил купец, — расскажите, что именно привезли и почем…

— Почем — это главный вопрос для хозяйственника, — усмехнулся царь, — ладно, начну с него — за шестнадцать картин я отдал десять с половиной тысяч франков, это в рублях где-то 5–6 тысяч.

— С одной стороны приличная сумма, — начал вслух размышлять Морозов, — а с другой — все зависит от того, как они будут расти в цене… фамилии художников не назовете?

— Легко, — ответил царь, размешивая ложечкой чай в стакане, — Ренуар, Мане, Сезанн, Дега, Писсаро… и примкнувший к ним Ван Гог, он уже умер, но у Ренуара его пара работ завалялась.

— Знаю в принципе всех, кроме этого последнего Ван Гога… — ответил Морозов.

— Кстати, очень рекомендую этого последнего, — дал полезный совет Александр, — если случится оказия, покупайте без раздумий. А теперь давайте о делах поговорим.

— Конечно-конечно, государь, — засуетился Морозов, — дела должны идти первым, так сказать, делом, — и он сам засмеялся своему немудрящему каламбуру. — Цех по производству колесных агрегатов заложен три месяца назад, окончание строительства намечено на весну следующего года.

— Что планируете выпускать в этом цеху? — Александр отставил стакан с чаем в сторону и приготовился к обстоятельной беседе.

— Было два варианта, — ответил купец, также отставив свой стакан с чаем, — первый — аналог немецкой машины авторства Даймлера, а второй — что-то наподобие американского Олдсмобиля. Но вчера приехал господин Рено, а вместе с ним появился и третий вариант… строго с двигателем внутреннего сгорания и с карданным валом на задние колеса.

— Яковлева вы к работе привлекли? — вспомнил на нижегородскую выставку царь.

— Конечно, он у нас теперь главный по двигателям… могу провести и познакомить, если вы не знакомы.

— Пойдемте, — легко поднялся Александр, — заодно и ноги разомну, а то все сижу и сижу, геморрой недолго так насидеть.

— Вы прямо, как Петр Первый, — счел нужным польстить ему Морозов, — тот тоже во все дела лично вникал…

— И в самом деле, — даже немного смутился царь, — благодарю за такое лестное сравнение.

* * *

А вечером, уже после инспекции строительной площадки, царь завел с Саввой разговор о высоких материях.

— Скажите, Савва Тимофеевич, — спросил он, — что у вас народ говорит про выборы в Госдуму? Ну или думает, если не говорит…

— Знаете, Александр Александрович, — отозвался купец, — я в такие подробности как-то не вникал — не бастуют, подпольные листовки не распространяют, и слава богу. А если вам мое личное мнение на этот счет нужно, могу сказать без утайки.

— Говорите свое личное, — не стал настаивать царь.

— Так вот… — Морозов налил новые два стакана чая из самовара и продолжил, — у нас же на Руси уже была Дума, и не одна — батюшка Иван Васильевич ее уже учредил, если я не путаю…

— Это боярская Дума была, — поправил его Александр, — в нее не выбирали, а назначали сверху.

— Ну все равно же коллегиальный орган при верховном владыке, — не отступил от своей линии купец, — так что ничего плохого в возрождении старых традиций лично я не вижу… но и хорошего тоже немного, если положить руку на сердце.

— Это почему же? — заинтересовался царь.

— Потому что это, грубо говоря, декорация в угоду нашей оппозиции и некоторым европейским державам… будет одна сплошная говорильня и больше ничего.

— Но если оппозиция перестанет при этом кидаться бомбами и стрелять в губернаторов — это уже немало, согласитесь?

— А кто вам сказал, что она перестанет это делать? — хитро прищурился Морозов, — лично я вот думаю, что когда улягутся страсти и подпольные революционеры соберут камни, что они разбросали ранее, все вернется на круги своя… и бомбы пойдут в ход, и револьверы.

— Я понял ваше мнение, — сдвинул брови Александр, — и принял к сведению. Лично я так не считаю, но кто из нас прав, покажут годы… вернемся к этому спору, допустим, через пять лет.

— Я не против, — прижал руки к груди Морозов, — только давайте не через пять, а через четыре года вернемся, в первом году нового века…

— Хорошо, в 1900 году и побеседуем… и еще один вопрос по теме, Савва Тимофеевич — государству в скором времени будет потребен еще один завод, но уже специализирующийся не на колесном транспорте, а на гусеничном…

— Понял вас, великий государь, — быстро сообразил Морозов, — в Англии такие