По краю земли - Катерина Ромм

Ариана не обрадовалась предложению, но тем важнее было согласиться. Всё‐таки Винтекью – такой же человек, как она, её брат или мастер чудес, и не было ни одной причины избегать его или недолюбливать. Когда они свернули с моста в переулки и Ариана смогла отпустить свою шляпку, она даже запоздало взяла Винтекью под локоть. Так они чинно прошли два квартала.

Виконт первым заговорил о предстоящем празднике и о Венде. Они с отцом, конечно, были приглашены на сегодняшний бал, и Винтекью, не видевший Венду больше года, с удивительной настойчивостью расспрашивал Ариану о её самочувствии и делах. Ариана уклончиво отвечала, что Венда только вчера прибыла во Флору и они ещё не виделись.

– Я весьма интересуюсь историей Ориендейла, – произнёс Винтекью тем невыразимо серьёзным и скучным тоном, какой обычно отбивает всякое желание комментировать сказанное.

– Ориендейла? – глухо повторила за ним Ариана.

– Да. Удивительное место, Венде донельзя повезло со своей страной.

– Её страной?..

– Под этим я подразумеваю, что миледи, скорее всего, будет избрана старейшиной Ориенталя, а значит…

Ариана на мгновение опустила глаза, но тут же перевела взгляд на Винтекью. Виконт Сэптен рассуждал, сдвинув брови и уставившись в одну точку.

– Я и не знала, что Ориендейл так популярен у молодёжи, – заметила Ариана. – А давно вы увлеклись севером, Винтекью?

– Должен признаться, что это отец обратил внимание… То есть я всего лишь хочу сказать… Ангора находится, по сути, на границе с Ориендейлом, и наш интерес чисто географически обоснован.

– Так говорит ваш отец? – усмехнулась Ариана, не упустив это «наш».

– Да, и ведь он безусловно прав, миледи.

– Безусловно, – эхом отозвалась Ариана, останавливаясь у арки, незаметной среди пёстрых изразцов на стенах. – Вы хороший сын, виконт. А вот мы и пришли.

Винтекью чопорно поклонился, вернул Ариане коробку, которую, как хорошо воспитанный юноша, нёс вместо неё, и подождал, пока принцесса скроется во внутреннем дворе.

Ариана поднялась к себе, взглянула на часы и стала торопливо переодеваться. Она ещё не решила, предупреждать ли Венду, что та стала объектом повышенного внимания со стороны виконта Ангорского. Может быть, наоборот, стоило предупредить виконта?

ε

Если уж предпринимать рискованные ночные вылазки из замка, то лишь в самые любопытные места. Венде оставалось чуть больше двух недель до отъезда в Ориенталь, и вряд ли им с Рене удастся ускользать каждую ночь. Конечно, на правах совершеннолетней первой ступени Венда могла бы открыто рассказать о своих планах родителям, и они должны были бы её отпустить – однако она подозревала, что из этого ничего не выйдет. Венда прямо‐таки видела перед собой суровое лицо отца и сотряающий небеса голос: «Это выдумки Флоры, а в Ориентале нет никакого „первого совершеннолетия“. Ночные гуляния – опасное баловство. Ты с ума сошла?» – и мамино «Ни в коем случае!».

К тому же гулять без разрешения гораздо увлекательнее – романтичнее, что ли. Венда уже придумала, куда пойдёт в первую очередь. В одном из кварталов Флоры жили гномы – это было их единственное поселение за пределами Заповедника, где обитали все четыре стихийных народа. В Заповеднике Венда уже была: однажды они ездили туда с мамой, и Венда обожгла руку о хвост испуганной саламандры. Но гномы в городе!.. Чтобы поверить, нужно увидеть своими глазами. Ведь, как и остальные три народа – эльфы, саламандры и русалки, – гномы не обладали ни внешностью, ни разумом человека. Они были порождением стихий, служили только стихиям и никогда – людям; общались между собой на собственных языках, создавали общины и строили жилища, совершенно не похожие на человеческие.

После гномов Венда обязательно намеревалась посетить настоящий кабак – такой, что открыт всю ночь и где музыканты на маленькой сцене играют что‐нибудь непристойное. И раз уж во Флоре она теперь совершеннолетняя, Венда заказала бы себе лёгкий пряный коктейль. Рене, правда, могут узнать, а значит, место нужно выбрать с умом…

– Венда, я тебе не мешаю? – Возмущённый голос учителя выдернул её из кабака и вернул в унылую повседневность.

Венда бросила грызть кончик карандаша и сфокусировала взгляд на чёрной доске. На мгновение она даже забыла, что за предмет сегодня по расписанию. С трудом продравшись сквозь написанное, она узнала кое‐какие философские термины. Родители заставляли её изучать не только стихийное религиоведение Ориендейла и Флоры, но и философию Поверхностного мира, которая здесь мало кого интересовала. Для этого из Ориенталя на две недели выписали постоянного учителя Венды – очевидно, никто другой не осилил бы такую нудятину.

– Ну ведь день рождения… – протянула Венда.

– Верно. И я тебя поздравил, – учитель кивнул на вазу с цветами. – Но сейчас у нас теория общественного договора и Гоббс.

Венда блестяще умела кивать и калякать что‐то в тетради, делая вид, что она слушает и записывает. Так и сегодня – прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем учитель догадался, что она снова думает о своём. Он отложил мел и засунул руки в карманы.

– Ещё долго? Я не хочу опоздать на бал, – протянула девушка.

– Старейшина сказал отпустить тебя, когда мы пройдём весь урок. Бал без тебя не начнут, не беспокойся.

Старейшина повелел, великий и могучий… Венда скривилась. Отец не давал ей спуску, особенно после того как она завалила три итоговых экзамена в ориентальской школе. Это означало, что её оставят на второй год – чему Венда обрадовалась несказанно, предвкушая, как попадёт в класс на год младше и будет повторять уже знакомый – а значит, лёгкий – материал. Но отец решил иначе: он полностью перевёл её на домашнее обучение, совсем как в детстве, после истории с лисами и мельницей. Основной учитель Венды, а также учитель точных наук и учитель по языкам – все были приглашены в усадьбу, получили отдельные комнаты, дополнительные выходные и прибавку к жалованию.

– Но этот… социальный договор. Это слишком сложно, – сказала Венда.

– Никто не обещал, что будет легко, – отозвался учитель.

Венда мрачно посмотрела на него, скользнула взглядом по скучному серому сюртуку в крошечную клетку, от которой рябило в глазах, по зализанным волосам… Неудивительно, что он готов был переехать в усадьбу ради неё. Да у него небось нет ни других интересов, ни друзей, ни личной жизни! Только и думает, что о своих теориях, диалектике, софизмах и дискурсе.

Венда потянулась, бросила карандаш, забралась на стул с ногами и сложила руки на груди.

– Allez! 5– сказала Венда. – Я вся внимание.

ϝ

Чтобы не опоздать на королевский бал, герцогиня Алилутская с семьёй выехали из города рано утром накануне дня рождения Венды. Они переменяли