Братья по крови - Юрий Артемьев

Я очень хочу ему помочь! Но смогу ли?

– А потом на меня вышли уже совсем другие люди. Из конторы. Ты, Сашка, сам не знаешь, во что вписался. Мне не дадут уйти. И тебе не дадут меня увести. Мы с тобой не дойдём даже до машины. Так что лучше оставь меня. Я попробую. Одному мне будет легче. Но если они поймут, что ты меня засветил, то ни мне, ни тебе несдобровать.

– Лёха! Но ты же прекрасно знаешь, что я могу и что не могу. Я же тоже не один. Вокруг дома наши люди.

– Они тебе не помогут, – усмехнулся Лёшка.

– Может, тогда здесь, в этой квартире отсидимся? Подождём, покуда не прибудет наша кавалерия…

– Боюсь, что кавалерия приедет не из той конюшни.

– Тогда давай сейчас прорываться, пока конским по́том ещё не пахнет.

– Уже не успеем.

– А всё-таки рискнём…

– Боюсь, что я не смогу тебе помешать. Я в тебя, Сашка, стрелять не буду. Но прошу… Оставь мне оружие и не надевай на меня наручники. Так хоть шанс будет уйти. Да и тебя постараюсь спасти.

– Неужели всё так серьёзно?

– Хуже… Раз ты меня вычислил, значит, меня сольют. Если бы ты просто ко мне пришёл, я бы сам тебе всё рассказал. А теперь…

– А я не смогу тебя спрятать?

– Они легко могут пробить информацию о тебе. И когда поймут, что ты меня и раньше знал, то и тебя сольют. Могут посадить за что-нибудь. А могут и просто убить. Ну или несчастный случай.

– Меня?

– Да им всё равно. Любого мента всегда можно посадить. За что? За рвение к работе. Ты же не всегда соблюдаешь закон, когда выслеживаешь гадов?

– Лёха! Может, расскажешь тогда, на кого ты работаешь?

– Я же тебе говорил. Конторские. Только работают они не на государство, а на себя. А контора их прикрывает. Так что шансов с ними бодаться у нас с тобой никаких нет. И хотя они мне исправно платят, но я у них на таком крючке, что от них мне теперь не спрятаться нигде на этой земле.

– То есть шансов у нас никаких?

– Никаких.

– Тогда бояться больше нечего. Пошли!

– Куда?

– Будем прорываться.

– Не получится.

– Не попробуем – не узнаем.

* * *

Попробовали. Узнали.

Да. Не прорвёмся…

* * *

Сегодня всё наоборот и не по правилам игра.

Сегодня я совсем не тот, кем был ещё вчера.

Теперь другая колея, теперь другие рубежи.

И даже я – совсем не я. И жизнь – совсем не жизнь.

А в то, что я когда-то жил, уже мне верится с трудом.

Я разделяю эту жизнь на то, что «до» и что «потом».

Сегодня всё наоборот и не по правилам игра.

Сегодня я совсем не тот, кем был ещё вчера.

Расстреливать нас начали сразу. Не было никаких: «Стоять-бояться! Оружие на пол! Руки за голову!» Просто начали в нас стрелять. Из двух чёрных микроавтобусов посыпались бойцы в масках без каких-либо опознавательных нашивок. Хрен его знает, кто это был. Может, конторские, как и говорил Лёха, а может, ещё какие спецподразделения. Мне уже было пофиг.

Морально мы с Лёшкой уже были к этому готовы. Я успел упасть в одну сторону, за припаркованную во дворе «девятку», Лёха упал в другую сторону, и шустро так заполз под уазик.

Зато не готовые к такому развитию событий молодые опера, что ожидали меня у машины во дворе, и экипаж ППС падали как подрубленные. Лишь один сержант из пэпээсников успел открыть огонь в сторону нападавших. Но только в сторону… Он так ни в кого и не попал, а через секунду-другую уже уткнулся лицом в асфальт.

Первым добился ощутимых результатов Лёха. Он бил по ногам, и маски-шоу немного притормозили. Я стал выцеливать тех, кто был закрыт от Лёшки машиной. Но больше двух выстрелов сделать мне не дали. «Девятка» зазвенела, задрожала от града пуль. Выбрав небольшую паузу между очередями, я перекатился под уазик.

– Лёха! Уходим.

– Поздно…

Кто-то выстрелил по нашей машине из гранатомёта. уазик подбросило вверх, разрывая на части. Нас тоже разбросало в стороны и посекло осколками.

Лёху, как мне показалось, очень тяжело ранили. По крайней мере, крови из него уже вытекло прилично. Даже странно, что он ещё шевелится. Что-то ударило меня в бедро. От резкой боли я чуть не потерял сознание.

К нам приставными шагами стали приближаться люди в масках. Я из последних сил поднял руку с пистолетом. Но выстрел в плечо швырнул меня на асфальт. Я упал так, что мне было видно лежащего неподалёку от меня Лёшку. Он был ещё жив, когда подошедший к нему человек в тёмной одежде и балаклаве в упор выстрелил из пистолета ему в голову. Мой друг дёрнулся, а брызги крови полетели в разные стороны, некоторые попали мне в лицо.

А потом и меня что-то сильно ударило по затылку. Видимо, кто-то, кого я не видел даже, выстрелил мне в голову. Выстрела я уже не услышал. Я даже не почувствовал ничего. Просто умер…

Глава пятая

Внезапно, неожиданно и очень странно…

О прошлом не плачь. О будущем думай, живя в настоящем.

Найдётся палач с улыбкой угрюмой и сталью разящей.

Суров приговор, безжалостны люди, а жертва невинна.

Взметнулся топор… и больше не будет второй половины.

Полжизни долой! Собаке под хвост душа отлетела.

Мозги с головой летят на помост, лишённые тела.

Суровый палач с улыбкой угрюмой уходит с помоста.

О прошлом поплачь! О будущем думать, наверное, поздно…

Неизвестно когда и неизвестно где…

Вода, в которой я внезапно очутился, показалась мне ледяной и очень мутной. Мне не хватало воздуха. Но я вдруг понял, что если сейчас постараюсь вдохнуть, то просто захлебнусь и утону. Странно… Я же уже умер? Мне больше нечего бояться. Но тело, видимо, ещё не прониклось сознанием того, что оно уже умерло, и ему, этому самому телу, очень хотелось вдохнуть полные лёгкие воздуха.

Что-то тянуло меня под воду всё глубже и глубже. Причём погружался я вниз головой. В мутной зеленоватой воде я даже смог рассмотреть, что или кто меня тянет на дно. Это был парнишка, который судорожно вцепился своей