Вернуться затемно - Ольга Рог

стряпню едят с таким аппетитом. Рассматриваю Сергея. Широкие плечи, короткая стрижка с челкой его молодит. Морщинки у глаз тонкими паутинами расходятся к вискам с легкой сединой. Волевой подбородок. Красив именно по-мужски. Просто веет волевой энергетикой сильного и уверенного в себе человека.

— Спасибо! Очень вкусно, — отпивает чай и тоже на меня поглядывает. — Ваш муж будет не против, что я так ворвался, — внимательный прямой взгляд.

— Бывший муж. Мы на стадии развода. Я живу с дочерью, — докладываю под напористым взглядом. — А вот, кажется, и Лиля пришла, — слышу копошение у двери и голос: «Мам! Я дома!»

— Здравствуйте! — вежливо кивает Лилия и застывает столбом, раскрыв рот.

Лилия

Скоро майские праздники и нас отпустили пораньше. Игорь подвез до дома. Мы условились, что вечером погуляем. Купив в магазинчике у дома медовый тортик, спешу к маме. Не хочу, чтобы она надолго оставалась одна. Ей сейчас, как никогда нужна моя поддержка.

— Мам, я дома! — скидываю туфли и прохожу на кухню.

Лопни мои глаза! Половину кухни занимает неизвестный мужчина. Он пьет с мамой чай. На лице ее легкий румянец. Так-так! У нас объявился кавалер?

— Здравствуйте! — я ж вежливая.

Массивная шея поворачивается и карие глаза останавливаются на мне. Ебушки-воробушки! Какие люди в Голливуде! Чтоб вот так, запросто на нашей кухне сидел человек, который через каких-то три года будет часто мелькать в новостных лентах. Это сейчас он замминистра. Военная выправка видна невооруженным взглядом. Каким вихрем, интересно, в наших краях?

— Сергей Валерьянович, вы знакомы с моей мамой? — перевожу хлопающие глазки на родительницу.

Похоже, что она совсем не понимает, кто пьет ее чай.

«Эй! А это еще кто?» — чуть не заорала. У меня пытается вырвать из рук вкуснятинку французский бульдог. Ишь, чебурашьи свои уши топорщит. Поднимаю торт выше. Зверь явно сдаваться не собирается и скачет, встав на задние лапы.

— Джейсон, нельзя! — строго говорит мужчина.

Ушастый начинает скулить: как так нельзя, когда такое вкусно пахнущее рядом?

— Ему запрещено сладкое! А вот нам — в самый раз, — «гость» забирает из моих рук торт и ставит его на стол.

— Лиля, мой руки и давай с нами чай пить, — засуетилась мама, в поиске еще и для меня чашки.

Даже не думаю отказываться с будущим министром военного ведомства чаю испить. У меня столько вопросов сразу возникло: как так, откуда и почему… Через минуту сижу умытая и во все глаза разглядываю мужчину. А потрогать бицухи можно?

— Вижу, ваша дочь меня узнала, — улыбнулся, сверкнув белым рядом зубов. — Продвинутая молодежь пошла.

— Я не узнала! Может, просветите? — мамуля ставит передо мной чашку ароматного черного чая с фруктовыми нотками.

Тортик уже порезан, и разложен по десертным тарелкам. Жду, что ответит товарищ высокопоставленный.

— Ваш сосед по дому! Приехал навестить родителей из столицы, — лукаво поблескивают глаза нового соседа. — Разведен. Есть взрослый сын.

Давлюсь куском, прокашливаясь в кулак. Мужчина заботливо хлопает по спинке. Один удар способен не только выбить ком, но и легкие на тарелку.

Понимает, что такой ответ маму не устраивает. Посерьезнев, добавляет, что работает на правительство и сейчас находится в отпуске.

— Вы извините, Сергей, за неприятную сцену у подъезда, — мама, опустив ресницы, крутит в руках чашку.

— Людмила, вы здесь совершенно ни при чем. Ваш бывший муж, мягко говоря, зарвавшийся идиот. Если ли бы у меня была такая жена… И отсекает продолжение, задумчиво обшаривая мамулю глазами.

Понимая, что я тут лишняя и мама точно в надежных руках, засобиралась. Если и есть человек в этом городе, способный остановить отца, то он сейчас сидит здесь.

— Мам, я с Игорем гулять! — дожевываю свой кусок, запивая чаем. — Вернусь затемно! — целую в щеку.

Глава 19

Закат красит багряными красками крыши домов. Зелень листвы деревьев и травы делает серые пятиэтажки не такими убогими. «Здесь будет город-сад» — пел в уши избирателям мой отец. На тротуаре ногу бы не сломать или не упасть в открытую яму канализационного люка. Другую сторону жизни мне показывает Туман, выгуливая на окраинах, о существовании, которых я не подозревала даже. Люди с постными лицами. Много пьяных элементов, шатающихся, как зомби. Слышится отборный мат. Собаки, растаскивающие кучи мусора по дворам. Здесь даже пахнет по-другому… Бедностью и безнадегой. Я не могу судить их, ведь так никогда не жила.

— Замерзла? — обнимает за плечи.

— Игорь, что мы здесь делаем? — от этого места не по себе даже днем.

— С друзьями надо пересечься, — мотает головой в сторону компании, расположившейся кружком.

Они сидят на досках, положенных сверху автомобильных покрышек. Импровизированный стол из поддона для кирпичей, застелен непонятной тряпкой. Пьют пиво, смеются. Среди них есть две девушки. Не хочу туда идти, но иду. Туман здоровается с парнями за руку, девушек игнорит, словно они невидимые. Короткие юбки, яркий макияж, отвратительный запах дешевых духов, будто они обливались ими.

— Это Лиля, — притягивает к себе. — Моя девушка! Не смотреть! Не трогать! Понятно?!

— Туман девушку завел? — будто проснулся отдельно сидящий парень и поднял лицо закрытое козырьком кепки.

Этот старше остальных кажется. Его глаза выцветшего голубого резанули неприятно. С ним что-то не так…

— Хрусталь, сказал же: не дышать на нее! — напрягся Туманов и выступил вперед, загораживая собой.

— Туман, за просмотр деньги будешь брать? — начал кто-то слева.

Есть люди, которые читаются на раз, даже если это тебе не нужно. Ты хочешь абстрагироваться, закрыть «шторы» на глазах. Но здесь можешь пропустить нечто важное, касающееся тебя и дорогого тебе человека. Игорь из их среды. Он с ними общается добровольно или вынужденно… У него здесь «неотложное» дело. Пока Туман занимался словесной пикировкой с «особо одаренными», я рассматривала Хрусталя, а он меня.

— Дорогая девочка, козырная, — почесывает подбородок большим пальцем.

— Бесценная, — набравшись наглости, подхожу ближе и примащиваюсь рядом на шине, вытянув ноги.

Устала немного. Часа два гуляем после кафе.

— Так это ради тебя мы Петрушку гоняли по чужому району? Чуть к ментам на постой не угодили…

— Какого Петрушку? — поворачиваюсь.

— Блондинчик такой. Верещит, как баба…, — сплюнул и снова своими стеклянными глазами смотрит.

Гадство! Это он про Петровского говорит? Никиту даже жаль. Страху должно быть