Атлантика - Ян Анатольевич Бадевский

— Так все плохо?

— Фонд, — Нина Игнатьевна неопределенно махнула рукой. — Сами видите, читать тут особо нечего. С материка почти ничего не привозят. Есть довоенные электронные книги, но их мало.

Денис понимающе кивнул.

И тут его осенило:

— А книги из параллельного мира вас интересуют?

Нина Игнатьевна уставилась на посетителя.

— А есть?

Денис снова кивнул.

Глаза женщины загорелись.

— Так вы тот парень, что появился в Гавани несколько недель назад… Вас агентство перебросило, да?

— Верно. И закрыло дверь, ведущую обратно.

Женщина участливо посмотрела на визитера.

— Вам, наверное, неприятно об этом говорить.

— Ерунда, — Денис изобразил улыбку. — Мы уже свыклись с тем, что придется до конца дней прожить здесь. А книги… Если хотите, могу перебросить всю свою коллекцию на флешку и принести сюда.

— Будет здорово, — взгляд Нины Игнатьевны потеплел. — Я никогда не видела книг из чужого мира.

— Они на русском, — сказал Денис. — Так что у вас не возникнет сложностей.

— Спасибо, — искренне поблагодарила женщина. И тут же спохватилась: — Так чем я могу вам помочь?

— Хочу побольше узнать о вашем мире, — сообщил Денис. — География, история, политика. Всё, что мне потребуется для адаптации.

— Разумно, — женщина поправила очки и достала из выдвижного ящика формуляр. Давайте-ка запишемся для начала. Паспорта у вас нет, я так понимаю?

— Пока нет, — ответил Денис. — А белорусский паспорт вряд ли вас устроит.

— Ладно, — женщина вздохнула. — Это устаревшие формальности. Вы же не станете вывозить литературу из Гавани.

— Вряд ли, — усмехнулся Денис.

Несколько минут ушло на заполнение формуляра. Когда с этим было покончено, женщина подняла глаза на посетителя:

— Что именно вас интересует, Денис?

— История. Всё, что касается последней войны для начала. Текущее мироустройство и положение нашего острова. Другие государства. Как до них добраться. Законы и нравы.

— Боюсь, вам придется застрять в этих стенах на много дней.

— А мне есть, куда спешить?

— Кто знает…

Нина Игнатьевна поднялась со своего стула и заковыляла к стеллажам у западной стены. Денис последовал за библиотекаршей.

— Вы можете читать энциклопедии, просматривать подшивки старых газет, а так ничего и не поймете, — в голосе библиотекарши прозвучала горечь. — В живых остается все меньше людей, переживших ту войну. Причины ее не столь важны, если вдуматься.

— А учебники? — спросил Денис. — У вас есть школьные учебники, в которых кратко излагается курс истории?

— Молодой человек, — бросила через плечо Нина Игнатьевна, — не портите первое впечатление о себе. Разве вы принадлежите к числу тех, кто верит школьным учебникам?

— Никогда не принадлежал, — честно признался Денис.

— Вот и славно. А то я начала сомневаться в вашей адекватности. — Женщина остановилась у стеллажа с аккуратно разложенными папками. Раздутыми до безобразия папками, из которых торчали пожелтевшие газетные листы. — Мы поступим грамотно. Я дам полистать подшивки тех лет, покажу кое-что из личных файлов. У меня есть экран от мультимедийной системы, если поможете его установить, сумеете насладиться зрелищем.

— Без проблем, — обрадовался Денис. — Я в вашем распоряжении.

— И да. Еще кое-что.

Нина Игнатьевна заглянула в глаза Денису.

— Вы зря сюда переехали. Это большая ошибка.

Глава 12

Пока Нина Игнатьевна опускала жалюзи на окнах, Денис развернул на восточной стене рулон с мультимедийным экраном и установил проектор на одном из читательских столов. На соседней столешнице лежали кипы допотопных газет. Впрочем, на них никто не обращал внимания. Нина Игнатьевна подключила проектор к своему старенькому ноутбуку и начала лекцию. Похоже, Денис стал для пожилой библиотекарши единственным развлечением за несколько месяцев. Женщина показывала ролики, исторические фотографии и сопровождала все это грамотными пояснениями. Уже через час до Дениса начал доходить весь ужас произошедшего.

История Пустыря практически не отличалась от реальности, в которой жил Денис, до 1991 года. Холодная война, Афганистан, противостояние Штатов и СССР — до боли знакомая картина. Вот только Союз в альтернативном срезе Нины Игнатьевны не распался. Горбачева отстранили от власти в восемьдесят седьмом, на смену генсеку-перестройщику пришли очень жесткие люди. За четыре года гайки закрутили так, что все наметившиеся перемены захлебнулись в кровавом терроре. Либерально мыслящие люди оказались за решеткой. Кто-то исчез, кто-то сбежал на загнивающий Запад. Прекратил свое существование Питерский рок-клуб, о Цое и Гребенщикове широкие массы так и не узнали. Инакомыслящие писатели лишились возможности публиковаться. Параллельно с этим произошел перезапуск экономики. Позже этот период советской истории назовут «второй индустриализацией».

Никакой Беловежской пущи.

Никаких танков у Парламента.

Лихих «девяностых» не было. Никто не слышал о Пелевине, пирамиде МММ и «новых русских». Появился Интернет, но количество доступных сайтов было ничтожным — Компартия отгородилась от прочих государств непробиваемым файрволом. Прибалтика не смогла сбежать в Европу, Варшавский Договор не утратил юридической силы. Советский Союз стал злее и мощнее, противостояние с Западом обострилось. По всему миру начали появляться военные базы ОВД.

Нина Игнатьевна показывала ролики с испытаниями ядерных ракет, фотографии членов Политбюро, заметки о введенных в строй АПЛ и авианосцах нового поколения. Денис смотрел кадры официальных новостных выпусков. В душе зрело недоброе предчувствие.

Дальше — больше.

Рост напряженности, взаимные провокации и угрозы, экономические санкции, торговые эмбарго. В какой-то момент идеологи заговорили о том, что «или мы, или они». Со стороны казалось, что взаимное сдерживание никогда не перейдет в горячую фазу. Безопасность планеты обеспечивала доктрина гарантированного взаимного уничтожения. Американские президенты до смерти боялись «Мертвой руки», поэтому пачками запускали на орбиту военные спутники, развивали космическую оборону. Все шло к тому, что НАТО сумеет достичь доминирования в воздухе и на воде. И тогда, если верить хроникам, кто-то из аналитиков Политбюро предложил нанести превентивный удар.

Советские теоретики не хотели полномасштабного конфликта, ядерной ночи и прочей постапокалиптической жути. Поэтому в кремлевских кулуарах вспомнили об академике Сахарове, предложившем нанести мегаудар по США с помощью гигантских цунами. Идея была в том, чтобы заложить боеприпасы в определенных точках океанского дна, расположенных вдоль трансформных разломов. Минимальная глубина залегания подводных мин должна была составить полтора-два километра. Сахаров утверждал, что после взрыва боеприпасов сформируется пятисотметровая волна, которая смоет все живое на западном и восточном побережье. Разумеется, боеприпасы должны быть ядерными. Или водородными. Отсутствие атмосферных выбросов приведет к тому, что мир не погрузится в столетнюю ночь и быстро восстановится.

О планах атаки никто открыто не говорил. Просто в один прекрасный день мины взорвались. Боеприпасы были заложены в местах стыковки литосферных плит. Наружу выплеснулась магма, вступив во взаимодействие с океанической водой. На два американских континента обрушились полуторакилометровые цунами, сметающие всё на своем пути. Первая волна пришла со стороны Атлантики, вторая — с