"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

Ректор впился в меня долгим взглядом. Видимо, узнал фразу, которую сам когда-то произносил. А может быть, даже вспомнил, при каких обстоятельствах. Однако в итоге, похоже, счел это простым совпадением.

— Именно, — сказал он. — И неприятностей будет еще больше, если тебя здесь обнаружат. Ситуация более чем двусмысленная.

Вот уж до чего мне не было никакого дела. Пусть обнаруживают хоть всем императорским двором! За последние дни я узнала о местных нравах достаточно, чтобы ни капли об этом не заботиться.

— Вы лгали мне, — твердо сказала я.

— Не лгал, — так же уверенно сказал магистр Линард. — Возможно, что-то недоговаривал, но лишь тогда, когда ты сама была не готова знать правду.

— Нет, лгали, — я чуть повысила голос.

И сама удивилась тому, как властно и внушительно он прозвучал. Как будто и правда я была императрицей, а сейчас отчитывала своего нерадивого подданого.

Магистр Линард вскинул на меня удивленный взгляд.

— Я хорошо помню наш разговор. — Еще бы не помнить. Этот разговор разорвал мое сердце в клочья, выбил воздух из легких, на долгие дни превратив меня в тень, жалкое подобие самой себя. И до сих пор еще отдавался горечью на губах. — Вы сказали, что возитесь со мной и пытаетесь меня спасти только потому, что я наследница престола. Но ведь это не так!

Пауза, которая кажется, длится бесконечно. Долгий взгляд.

— Я как же тогда? — теперь в голосе магистра нет привычной снисходительности и насмешки. Он серьезен настолько, насколько вообще можно быть серьезным. И на мгновение мне становится страшновато. А вдруг сирра Траун солгала или ошиблась? Почему я так уверена, что права?

И все-таки я была уверена. В конце концов, у меня прабабка была провидицей.

— Вы сами знаете. А теперь и я знаю. — Я не отвела взгляд, не смутилась, не покраснела. Я смотрела прямо в синие глаза настойчиво и требовательно. А затем повторила то, что уже однажды говорила: — Императрица сама выбирает себе пару. И я выбрала вас.

Я решительно сделала шаг к нему навстречу.

И… остановилась, будто наткнулась на невидимую преграду. Он не пустил меня к себе. Не пустил! И сам не сделал ни малейшего движения навстречу. Стоял и внимательно рассматривал меня, будто увидел впервые.

— А как же твой жених? Принц? — наконец выдавил из себя он. — Похоже, вы поладили.

Боги! Так вот в чем дело! Он ревнует. Ну разумеется, он ревнует!

— К демонам принца, — отмахнулась я. Вот уж что сейчас было совершенно не важно. — Я ведь вам не безразлична.

Я стояла и сверлила магистра взглядом в ожидании ответа в полной решимости не сдвинуться с места до тех пор, пока этот ответ не получу. От него. Пауза затянулась, словно ответ никак не желал быть озвученным.

Наверное, прошло несколько миллионов лет, прежде чем магистр разлепил губы и произнес:

— Да, ты права.

Сердце стукнулось о ребра гулко и тревожно. Каким-то образом я уже знала, что за этим последует какое-то «но» и вдребезги разобьет то удивительное, то невероятное, что только что было сказано. И оно последовало.

— Только это ничего не меняет. Ты та, кто ты есть, пусть даже сейчас еще не осознаешь, что это значит. И я по-прежнему не тот, кто тебе нужен. Я буду тебе самым верным другом, самым отчаянным защитником. Я умру за тебя без малейших раздумий, если так будет нужно. Но и только.

Счастье, радость, восторг, которые тут же сменяются отчаянием.

Почему у меня все время так? Впрочем, ответ я знала. Рядом с этим мужчиной все время так. Еще несколько минут назад сердце переполнял восторг и глупая уверенность в том, что теперь-то уж все будет хорошо.

А теперь понятно, что не будет. И почему-то единственное, о чем я сейчас думала, это о том, что он не должен видеть моих слез. Не хочу.

Я отвернулась и подошла к окну. За прозрачной занавесью виднелось заходящее солнце, легкий ветер колыхал листья деревьев и цветы. Как и обычно в этом месте. Только для меня эти вечерние краски выглядели фальшиво, как топорно оформленный задник сцены для уличных артистов. Впрочем, и цветы, и листья быстро стали всего лишь размытыми пятнами. Предательские слезы наворачивались на глаза.

— Так нечестно, — только и смогла проговорить я. И говорила даже не магистру Линарду, а скорее занавескам и окну с фальшивым пейзажем. — Я не выбирала, кем мне быть… Никогда не выбирала. А теперь получается, у меня совсем нет никакого выбора… И не будет.

Ответом мне было молчание.

Вот и все.

Ждать больше нечего, теперь уже окончательно и навсегда. Я горько усмехнулась: мое очередное печальное «навсегда».

Тихие шаги за спиной. Он решил, что мне нужно побыть одной? Что ж, может это и правильно.

А в следующее мгновение сильные руки ложатся мне на талию и шеи касаются горячие губы. Один раз, другой. Осторожно и трепетно. Словно я настолько хрупкая, что могу рассыпаться от любого неверного движения.

Руки смыкаются на талии — и вот я уже прижата к жаркому телу. Они держат меня так крепко, что я не смогла бы из них вырваться даже если бы захотела. Только вот я не хочу.

Не хочу двигаться, не могу дышать. Хочу лишь чувствовать его губы — на своей шее, на плечах. Ощущать, как смелее и жарче становятся поцелуи. Без остатка растворяться в сладком дурмане.

И наверное, мне следовало бы промолчать, но прежде, чем я успеваю прикусить язычок, возвращаю магистру его ироничное:

— А как же принц?

— К демонам принца! — голос магистра звучит тихо и хрипло, и мне уже не хочется ни о чем его спрашивать.

Глава 35

Магистр берет меня за плечи и разворачивает к себе, и мне приходится взглянуть ему в глаза. Я почти пугаюсь, видя, какая буря сейчас бушует их черной синеве. Настоящее стихийное бедствие, непредсказуемое и завораживающее одновременно.

Я замираю перед ним, словно стою на краю пропасти и готова сделать шаг. А дальше — будь что будет!

И все случается. Магистр сминает мои губы поцелуем — настойчивым, жарким, нетерпеливым. Я легко откликаюсь на это нетерпение — я слишком долго ждала, слишком долго мечтала или даже не смела мечтать.

А теперь…

Задыхаюсь, теряюсь в вихре эмоций, каждый вдох наполнен его вкусом, каждый выдох отдается незнакомым, острым томлением. Как падение в бездну, в которой нет ни верха, ни низа, только бесконечное счастье.

Весь мир — только наши губы, наши прикосновения, нашие дыхание.

Всё, что я