Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

class="p1">Наруто сглотнул, одернул курточку костюма и робко заглянул в палату. Сакура двинулась было следом, кидая нерешительные короткие взгляды на Шисуи, но он остановил ее.

— Сакура, подожди.

— Шисуи-сан? — она удивилась.

— Пройдемся?

— Э-э, да, конечно.

Шисуи пошел по коридору больницы. Сакура сложила руки за спиной, шагала рядом и словно гадала, о чем он будет спрашивать. Возможно, неловкое молчание давило на нее, но Шисуи не был готов развлекать девочку бессмысленными беседами.

«Выбора не было».

Едва вернувшись с миссии, он отправился в госпиталь, так и не разобравшись до конца, что произошло с Сарадой. Он перекинулся парой слов с Сакурой, но она даже спустя несколько дней была в таком шоке, что ничего связно так и не объяснила. Все, что стало понятно из ее рассказа: Сарада вступила в схватку с парнем из Песка, который угрожал подопечному Майто Гая, а Сакура побежала за помощью и привела своего сенсея. Хатаке Какаши, спасший Сараду, разминулся с ним, и отыскать его Шисуи еще не успел. А основное… Основное он все-таки хотел выяснить сначала у самой Сарады. Он догадывался, от чего у нее такие колоссальные потери чакры.

Этот мальчишка из Песка — генин, который будет сражаться с Саске на третьем этапе. Генин! Шисуи знал навыки Сарады. С генином она бы справилась без Мангеке. Шисуи был уверен, что девочка использовала Канрен из любопытства. Глупо, неосмотрительно…

Но сейчас он сомневался.

Сколько вины было в ее глазах, влажных от слез. Значит, понимала, на что шла. Что, если выбора и правда не было, а этот парень действительно настолько опасен? Тогда Шисуи прекрасно понимал Сараду. Он сам так делал и не раз: прибегал к последнему козырю, чтобы спасти близких и себя самого. Но на то он и козырь, чтобы никто не знал о нем. Если противник недооценивает тебя — появляется преимущество. Если же твои техники всем давно известны — это очень-очень плохо, потому что идеальной техники нет. У любой, даже самой безупречной с виду, найдется слабое место, и противник обязательно его отыщет.

Шисуи не хотел, чтобы Сарада привлекала лишнее внимание. Если станет известно, что она обладает Мангеке Шаринганом — будут проблемы. На нее начнется охота. Смертельная опасность, грозящая со стороны Корня Данзо, лакомые соблазны от Орочимару, который мечтает завладеть телом кого-нибудь из Учиха. Девочка не была готова к такому, а Шисуи сомневался, что сможет защитить и ее, и Саске ото всех угроз.

Они отошли подальше от госпиталя и завернули в безлюдную рощицу. Сакура все так же покорно шла рядом, не говоря ни слова. Шисуи осмотрел своим додзюцу окрестности и, убедившись, что поблизости никого нет, сказал:

— Сакура, прошу, расскажи мне, что произошло. Со всеми подробностями. Ты ведь уже немного успокоилась?

Девочка кивнула и заговорила.

Шисуи слушал внимательно. Сакура рассказала ему обо всем и даже больше: теперь он знал и о том, что случилось с подопечным Гая на предварительных боях.

Черт. Если Сарада не одолела парня из Песка даже с Мангеке и понадобилась помощь Какаши, то у Саске проблемы. Сейчас его дочь сильнее, как бы это ни звучало.

— Сакура, — Шисуи мягко улыбнулся. — Скажи, ты не заметила в Сараде ничего необычного?

Сакура задумалась и отвела взгляд.

— Не бойся. Расскажи все, что видела.

Девочка вздохнула.

— Мне показалось у нее что-то с глазами. Шаринган Сарады изменился и появился какой-то странный черный рисунок, а потом потекла кровь. Я так и не поняла, что именно видела.

— Ты говорила об этому кому-нибудь? — небрежно полюбопытствовал Шисуи.

— Н-нет.

Умница.

— Сакура?

Она посмотрела на него.

Шисуи активировал шаринган и незаметно погрузил Сакуру в гендзюцу.

Воспоминания — вещь зыбкая. Учихе было не так уж и сложно навести в чужой голове беспорядок: смешать реальные воспоминания и сны, перепутать мечты и фантазии с тем, что происходило на самом деле. Вот только немногие пользователи гендзюцу были способны на такую тонкую работу с человеческим сознанием.

Теперь Сакура не станет вспоминать о том, что видела в тот день. Реальное воспоминание о Мангеке Сарады сместилось куда-то за грань, где обитали обрывочные видения из снов, а его место заняло новое, сотворенное искусственно: обычный шаринган, не более; никаких странных рисунков, никаких подозрений.

Прости, Сарада. Я немного спутал воспоминания твоей матери.

****

В щели приоткрытой двери появилась соломенная шевелюра Нанадайме. Он приблизился к койке и встал рядом, нервно одергивая оранжевую курточку. Как будто не знал, о чем ему говорить. Просто смотрел на нее: то на лицо, то на правую руку, лежащую поверх одеяла.

Несколько раз он оглянулся на дверь, вероятно, надеясь, что зайдет Сакура и оживит их неловкую встречу, но Сарада видела краем глаза, как маму уводил Шисуи в тот самый момент, когда Наруто вошел в палату.

Запускать сюда Наруто после того разговора о будущем было слишком жестоко со стороны Шисуи. Хотя причем здесь он? Он не знал, о каком мальчике говорила Сарада, а она ведь позволила, автоматически ответила «конечно». Боруто и Химавари, которых, по мнению Шисуи, не спасти уже никак. Решение, которое она должна принять сама. Нанадайме свалился словно снег на голову. Сарада только очнулась и пыталась мысленно справиться с шоком, а он стоял над ней и смотрел такими глазами, будто винил во всем себя.

— Нээ-чан, — робко позвал Наруто.

Лохматая шевелюра, полосы на щеках, растерянный немного испуганный взгляд…

Ни за что бы не обратила на него внимания, будь мы и вправду ровесниками.

Но глядя в голубые глаза Наруто, Сарада видела не мальчика, а будущего Хокаге. Поразительное сходство с тем уверенным сильным мужчиной — вот, что задевало струны ее души. Мужчиной, которого до недавних пор она считала вторым отцом.

И это все было неправильно.

Все время, что Сарада лежала в госпитале и восстанавливала чакру — ее изводило чувство вины. В голову лезли одни и те же навязчивые мысли.

Сарада не считала, что поступила неправильно, использовав Мангеке. Она спасала свою жизнь и жизни друзей, и искренне не понимала, почему Шисуи так разозлился. Неужели быть мертвой — лучше? Когда Шисуи дал понять ей, что сердится на нее, пристыдил и ушел, — на душе стало пусто и горько. Он слишком много значил для нее, и ради того, чтобы помириться с ним, Сарада готова была даже признать свою вину, будучи невиновной.

Однако ссора с