Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

Мистресса приоткрыла правый глаз. Овальный зрачок вперился в молодого человека. Он же, торопливо, будто наставница уплывет к Морскому Богу буквально через миг, смущенно бормотал, явно поражаясь собственной дерзости:

– Я знаю, м’многие люди в годах, близкие к п’погружению в Бесконечную Глубину, начинают сетовать, намекать, что в’вскорости испустят водяной фонтанчик в последний раз, а с’сами здравствуют, бороздят толщу вод, ж’живут еще столько времени, что их п’потомки успевают состариться и…

– Нет, – тихо, но очень отчетливо произнесла женщина-косатка, – в столь отдаленные места я еще не собираюсь отплывать. Я чую… – она сделала паузу, словно раздумывая, стоит ли откровенничать с учеником; решила – можно… – явственно чувствую желание. Жгучее, снедающее, необоримое. И что самое ужасное, оно сгущается с пугающей скоростью. Бурлит и пенится, как… бродящий сигрид.

Юный дельфин обрадованно встал на хвост и закрутился юлой. Он заливисто хохотал, явно испытав огромное облегчение.

– Слава Богу! – вперемежку со смехом исторгал он. – А мне-то, мне-то ужасы всякие померещились! Да, ты наверняка будешь еще долго жить, если в таком почтенном возрасте желаешь нескучно провести время с самцом…

Громадная косатка почтенного (на самом деле весьма) возраста оттолкнулась от «пола» и поддела головой юношу. Зазуку Сюоиро отшвырнуло свирепым ударом в другой конец пещеры; стайка сардинок испуганно разбрызгалась по номеру. Эйр-кондишн возмущенно загудел, компенсируя резкое сжатие воздушных пузырей.

– За тебя говорит твоя молодость, а не твой разум. Ты глядишь вверх с небольшой глубины, а с нее – полноту картины не обозреть. Набить желудок, провести время с девушкой, нескучно развлечься, ляпнуть глупость… и тебе уж мнится, что в этом заключен смысл жизни! Нет, мой мальчик. Молодость – это ненадолго. Поверь, это пройдет. И отомрут многие желания и страсти, которые становятся… – Проповедница замолчала. Так и не доконструировав фразу, потому неясным осталось, какими становятся чаяния молодости – «лишними», «никчемными»… После длинной паузы почтенная жрица культа Морского Бога молвила: – Остаются немногие. Но даже если исчезнут практически ВСЕ, одно непременно выживет. То, что никогда и никуда не девается. Ибо в самой основе нашего человечьего естества заложено. Только вот у кого-то оно – слабее, у кого-то – сильнее. У кого какой силы, тот так и живет… Да-а, парень. Ты думал не тем местом. Даже не задницей, которой, как известно, думать все же получается!

Получивший оплеуху ученик боязливо дрейфовал обратно, к Мистрессе.

– Как’ое? – сдавленно пискнул.

– Всему свое время. Много будешь знать, скоро состаришься… – Фэйз Муросаро ухмыльнулась, обнажив ряды зубов – две пилы, способные располовинить тигровую акулу. – Я не о том сейчас толкую… Не свое желание чувствую, вот оно как. Но до жути явственно, как свое… Мощное такое, всеобъемлющее, только-только появилось, а уже взвилось до небес. Знаешь, что самое странное… Стоило ему появиться, и оно тотчас же, не сходя с места, так сказать, изменило самих пожелавших! Они уже не такие, какими были. Хотя еще сами этого не осознают. Но возврата у них уже нет…

– Чье желание?! – вскричал донельзя заинтригованный юноша. Теперь он возбужденно носился по акватории гостиничной пещеры, рассекал полутонным телом синтетическую воду, насмерть пугая пищу и ввергая систему воздухообеспечения в истерику.

– ЖЕЛАНИЕ ЗЕМОВ И ЗЕМЛЯШЕК.

Фэйз Муросаро не томила парня. Быть может, чтобы сберечь номер от разгрома.

Прекратив нарезать спираль, юный сеанист на полном ходу застопорился, будто вода обрела твердость, мгновенно сделалась льдом и зацепенила его. Дельфиньи глазки растерянно моргали.

Фэйз Муросаро медленно двинулась по кругу, оплывая ученика и тем самым продолжая спираль – модель всего сущего. Если кто-то замирает, но другой начинает движение – это жизнь. Смерть – когда некому продолжить спираль.

– Всплыви, воздуха глотни, – посоветовала пожилая женщина. – Забыл как дышать?..

– Желание зе-емов… – выдохнул недоумевающий ученик.

– Вот именно, – мрачно подтвердила старая жрица.

– Но я не понимаю, как…

– Я тоже, увы.

– В каком это смысле земы раньше другими были, а теперь стали…

– Иными. – Наставница иронично хмыкнула, породив каскад пузырьков. – Ничего себе каламбурчик… Самое страшное, что – истинная правда… Ты всплыви, воздуха глотни, глотни, а то вовсе на рыбу похожий сделался. Увы и ах, мы не рыбы. Мы скорее на эрсеров похожи, ох как похожи… сами не ведаем, насколько заземлились. Но гораздо сильнее, чем сами подозреваем.

– Что происходит?! – Послушно подышав, юноша вернулся к женщине. – Я знаю, тебе подвластны многие умения и навыки, невероятные подчас, но…

– Не тарахти! Говорливый, как… настоящий проповедник. – Косатка одобрительно пошевелила хвостом и решительным тоном продолжила: – Ладно. Слушай. Пришло время поделиться с тобой, парень. Перед дальней дорогой, как говорится, положено посидеть. Так вот. Когда Империя начала трещать по швам, точно платье на разжиревшем, обрюзгшем теле гуманоидной старухи, раса хомо сапиенс сапиенс к этому времени ухитрилась сделаться ненавистной практически всем иным расам. Имперцы всячески удовлетворяли собственные прихоти. Любой индивид по определению эгоистичен, но эгоцентризм хомо – длиннее любых мер. Даже видя, что валятся в пропасть, они верили, что умнее всех. Как же, как же, ведь мы – единственные хозяева обитаемой Вселенной! У кого хочешь голова от успехов закружится. Но испытание всевластием приключилось не с кем-нибудь, а с хомо. И, завоевав космос, они в конце концов были низвергнуты не внешним врагом, а внутренним. Главный враг таился в них самих… Я же говорила – у разумных все в мозгу. Удовлетворяя личные желаньица, тешась мелкими страстишками, земы ухитрились утратить базисное желание. То самое, которое и вывело их к звездам. По важности оно сравнимо с природными механизмами дыхания, что вынуждают нас всплывать на поверхность, всегда всплывать, невзирая на глубину погружения и скорость движения. Представь, что будет, если мы до того увлечемся погоней за лакомым кусочком, что не вынырнем… И вот сейчас, спустя сонмище циклов, оно к ним вернулось. То самое, главное желание. Из-за исчезновения которого рухнула их Империя. И оно концентрируется, сгущается не по дням, а по часам. Совсем скоро оно достигнет предельного размера, наберет критическую массу, станет самым большим. А ведь именно истинное желание – основа истинной магии. Вот почему я мрачная такая. Переполняет меня предчувствие нехорошее, потому что…

– Но чего же, чего они желают?!! – возопил раздираемый любопытством юноша.

– Я разве не сказала?.. Старею, действительно! – Косатка, похоже, удивилась. – Ну что же, и у волшебства имеются ограничения. Предохранительных пробок нету лишь у божества…

– О чем ты?!

– Знал бы ты, мальчик, сколько мне циклов от роду на самом деле и в какой акватории я родилась… – Старая сеанистка загадочно ухмыльнулась. – Но ты спрашивал чего. Ответ прост и незатейлив, как формула