Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

Лин Игви под руку с поддельной моей мечтой ретировалась, а я едва сдержала облегченный вздох, и мое лицо было абсолютно непроницаемым, как и положено строгой старой деве. Но я зря радовалась. Лорд подвинул к себе чистый лист бумаги, магическое стило и, что-то быстро начертав, приложил печать. И некромантская предвкушающая улыбочка мне очень не понравилась, когда он сказал, свернув лист в рулон и протянув рыцарю:

– Сэр Арчи, немедленно разыщите настоящего генерала Шармеля и передайте ему мое послание.

– Будет сделано!

Когда рыцарь ушел, мы остались, как я думала, тет-а-тет с задумчивым некромантом, и я напряглась, – уже усвоила, что ничего хорошего из нашего пребывания наедине никогда не выходит. И амулетом он опять игрался якобы в задумчивости, пропуская шнур через пальцы. Может, это вовсе не беспроводной пульт управления сомнамбулами, а какая-нибудь неведомая гадость? От этих магов всего можно ожидать. Боже, как хорошо, что в моем родном мире все просто и понятно, никакой магии, сплошные законы природы!

– Что связывает вас с лордом Норисом, мэйс Вирт?

Достал!

– Ничего. У меня обет, милорд. Меня ничего не может связывать с мужчинами, кроме чисто деловых отношений.

– Он правда так красив?

Тут мой мозг отключился, и моим языком заговорили гребни матушки Зим.

– Да. И его это бесит. Потому что все заворожены его внешностью, и ему постоянно приходится доказывать свой ум. Я никогда не приняла бы этого напыщенного болвана, накапавшего в глаза биалты, за лорда Нориса. – Что такое биалта, я понятия не имела, но гребни не дремали, внушив мне, что это местный аналог белладонны.

– Так вот в чем дело, – понимающе хмыкнул некромант и, к его счастью, не стал комментировать.

Скажи он хоть слово, я бы взорвалась от ярости и страха. Потому что только сейчас, когда моим языком говорила чужая память, я до озноба, до ужаса осознала, зачем я понадобилась мерзкой колдунье Зим, в чьи паучьи лапы я так глупо и наивно попалась.

– Что случилось, мэйс Вирт? Что с вами? – Ворон заметил мой остановившийся взгляд. – Вам плохо? Эмилус, воды!

Притихший за конторкой лекарь, о котором все забыли, кроме графа, бросился ко мне с серебряным бокалом. Я взяла его дрожащей рукой и еле-еле сумела сделать глоток.

Господи… Старая ведьма решила, раз уж ей не удалось вернуть к жизни одну айэ – Тиррину, чья душа покинула это тело, вернуть другую. Чего добру пропадать? И внедрила в меня душу Тайры. Не просто чужую память – полноценное сознание. И только что я сама была оттеснена на задворки разума и не контролировала собственную речь.

Я схожу с ума. Привет, шиза. Боже, верни меня домой, к папе. Он всегда меня спасал от всего мира. Но от чужого мира я должна спасать себя сама.

– Простите, мэйс, все это разбередило вашу душу, – с непритворным сочувствием сказал молодой лорд. Сейчас, ярко освещенный добравшимися до стола слегка пыльными веерами света, он казался чуть ли не двадцатилетним, юным и растерянным. Его неаристократически загорелая кожа зазолотилась, а взгляд стал мягким, обволакивающим.

Я хочу признаться вам во всем, милорд. Помогите мне. Я хотела так сказать. И не смогла. Язык как приклеился к небу.

– Отдохните сегодня, – снизошел граф. – Мэйстрес Тимусия вполне справится с работой по замку.

– Благодарю, милорд.

Так, кажется, я снова контролирую свою речь. Надо этим воспользоваться.

– Прошу вас заменить мэйс Анию на Белинку.

– Ания не справляется с обязанностями вашей личной горничной?

– Вполне справляется, и не только с ними. Она очень интересуется бумагами вашего бывшего секретаря. Я застала ее копающейся в столе. И, кстати, куда мне девать эти бумаги?

– Я скажу архивариусу, пусть заберет.

– И еще одна просьба, милорд. Я бы хотела получить разрешение посещать библиотеку.

– Вас интересует что-то конкретное?

Не спросил, где я буду брать время на книги, и то хорошо. И наверняка ему будут докладывать, что меня заинтересует, потому я не стала скрывать.

– Я хотела узнать побольше об айэ. Хотелось бы знать, что случается со смесками. В моем доме было мало книг.

Прости, Тиррина. В твоей родовой библиотеке, частично сохранившейся в особняке, наверняка было много книг о волшебном народе. Просто я не знала, что именно они мне понадобятся.

– Конечно, вы получите все, что просите. Еще что-то? Может быть, хотите сменить покои? – смешливо блеснули серые глаза.

На чьи, интересно? Чуть не спросила я. Но мне показалось, лорд ждал именно такого вопроса, и я спешно помотала головой.

– Спасибо, имеющиеся вполне меня устраивают.

– Жду вас за ужином, мэйс. – Граф кивком отпустил меня.

В полном раздрае я вышла из кабинета, стараясь не шататься и держать голову прямо. Ту самую, которую с таким тщанием расчесывала трижды в день последним оставшимся гребнем из подарков Зим. А ведь некромант сказал, что он безобидный. Какими же мощными артефактами были остальные?

Спасибо тебе, Ворон.

Если не считать первого месяца моего пребывания в теле Тирры, за три года моего существования в мире магии я еще никогда не была так близка к срыву. Я могла примириться с чужим миром, с чужой внешностью, но не с чужим сознанием в голове, которую за три года уже привыкла считать собственной.

Да, сомнений не осталось: айэни Зим пыталась возродить любую айэ, какую получится. Или Тирру, или Тайру. У них даже имена похожи! Так, может, и магия была одинаковой, так нужной ведьме Зим?

Белинка ждала меня, тихой мышкой спрятавшись за гардиной окна в коридоре, и на ее ресницах дрожали слезы.

– Что произошло? – спросила я, взяв в руки протянутую ладошку.

Девчонка дернула острым плечиком.

– Эта вреднюга Лин сказала, что вы сегодня уедете. Вместе с этим… в эполетах.

– Не уеду.

– Или вас уволят и выкинут из замка с позором.

– Не уволят и не выкинут.

– Или вы сами убежите сломя голову.

– Не убегу.

– Правда?

– Правда! – Я вытерла девочке сбежавшую по щеке слезинку, обняла и поцеловала в макушку. – И не плачь на радость всяким Лин. Ты теперь моя личная горничная, должна держать марку.

– Я? – Девчонка вспыхнула радостью. Сущий ребенок. – Правда-правда? А что значит держать марку?

– Это у нас в Счастливой Подкове так штандарт называли. Его нужно держать высоко и не опускать ни в коем случае. Опустить штандарт перед врагом – значит сдаться.

– А-а-а… Это я понимаю. У нас сэр Эйрик – штандартоносец графа, ох и важный! А это правда, что вы согласились стать внучкой дедушки Эйхема?

Моя обостренная интуиция взвыла пожарной сиреной.

– Это же не по-настоящему, – осторожно сказала я, наблюдая за реакцией Белинки.

– Как это? – расширились зеленые глазищи. – Вы же его называете дедушкой.

– У нас на Севере это просто почтительное обращение