Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

его правильно подать, чтобы оно не воспринималось в штыки. Все же девушки во все времена хотят выглядеть красиво и даже в этой части можно сделать что-то, что будет привлекать внимание избранника девушки и радовать ее саму.

Мила выглядела одновременно заинтригованной и смущенной.

— И как же оно должно выглядеть? — спросила она шепотом, словно боясь, что кто-то может услышать наш разговор.

— Попробуй сделать одну версию из кружевной ткани, — предложил я, указывая на скатерть на столе. — Примерно такой фактуры.

Глаза Милы расширились от удивления.

— Молодой господин!!! — вспыхнула девушка, раскрасневшись как вареный рак. — Тогда же все будет видно!

— Будет, — кивнул я. — И поверь, найдется немало желающих приобрести такое белье. Но это, конечно, на твое усмотрение. Если хочешь поэкспериментировать, почему бы не попробовать?

Мила молча кивнула, явно погрузившись в размышления о новых возможностях. Затем она встала, готовясь уйти.

Уже у самой двери она обернулась. Ее щеки все еще пылали ярким румянцем.

— Молодой господин, — начала она, запинаясь, — я не думала, что вы такой… такой!

Не договорив, она выскочила за дверь, оставив меня в легком недоумении.

Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как на губах играет улыбка от удавшейся шутки, которая, похоже, может перерасти в нечто большее. Кто бы мог подумать, что в этом мире мне придется стать кем-то вроде модельера? Жизнь, как всегда, преподносит самые неожиданные сюрпризы.

Но, пожалуй, это даже к лучшему. Чем больше у меня будет связей и влияния в разных сферах, тем легче будет разобраться с тем, кто пытается меня убить. А заодно и выяснить, что за таинственный маг использовал то странное заклинание на балу.

* * *

День пролетел с головокружительной скоростью, словно кто-то ускорил ход времени. Не успел я оглянуться, как уже оказался в Судебном Бюро, склонившись над бумагами и пытаясь составить внятный отчет о вчерашнем происшествии. Перо скрипело по бумаге, оставляя за собой витиеватые строчки, а я то и дело морщился, вспоминая, как легко было печатать в моем прошлом мире на компьютере.

Левински, который по случайному стечению обстоятельств сидел за соседним столом, казалось, не замечал моего раздражения. Он без умолку болтал, расписывая в красках свои вчерашние подвиги.

— … и тогда я сказал ей: «Милая, ваши глаза сияют ярче, чем все звезды на небосводе!» — вещал он, подкручивая свой ус. — И она, представляешь, Темников, она просто растаяла! Никто не сдерживается, когда я на коне!

Я лишь хмыкнул, не отрывая взгляда от бумаг. Усатый Дон Жуан, казалось, не нуждался в моих комментариях, чтобы продолжать свой рассказ.

— А потом мы поехали к ней домой, и… — он заговорщически подмигнул мне, — ну, ты понимаешь, да?

— О да, Ярослав, — ответил я с сарказмом, которого он, кажется, не заметил, — я прямо-таки вижу, как ты всю ночь читал ей стихи и обсуждал политическую ситуацию в стране.

Левински расхохотался, хлопнув меня по плечу.

— Ну ты и шутник, Максим! Нет, конечно же, мы… — и он снова пустился в красочные описания своих любовных похождений. Ни стыда ни совести, ей-богу!

Я вздохнул, пытаясь сосредоточиться на отчете. Бумаги требовали внимания, а болтовня Левински пусть и была забавной, но отвлекала. Но, с другой стороны, его рассказы служили своеобразным фоном, не давая мне погрузиться в мрачные мысли о покушении и загадочном маге.

День тянулся медленно, словно улитка, ползущая по листу капусты. Я писал, смотрел на графы с вопросами, которые, как по мне, были бессмысленны, снова писал, стараясь изложить события так, чтобы они выглядели логично и не вызывали лишних вопросов.

Когда солнце начало клониться к закату, я наконец закончил подбивать документы. Чувствуя себя выжатым как лимон, я откинулся на спинку стула и потянулся, чувствуя, как хрустят суставы.

— Ну что, закончил? — спросил Левински, который, казалось, только что завершил свой бесконечный рассказ.

— Да, наконец-то, — кивнул я. — Надеюсь, больше никогда не придется писать такие длинные отчеты.

Ярослав рассмеялся, похлопав меня по плечу.

— О, поверь мне, друг мой, это только начало. Бюрократия — наше все! Это ты еще не калечил никого. Вот не дай бог свернешь кому-нибудь руку в процессе, бумаг увеличится раза в четыре.

Я лишь покачал головой, собирая бумаги. Попрощавшись с Левински, я направился к выходу, мечтая о горячей ванне и мягкой постели.

Вечерний Петербург встретил меня прохладным ветром и запахом дождя. Я поднял воротник плаща, защищаясь от порывов ветра, и зашагал в сторону дома. Улицы были полны спешащих по своим делам людей, экипажи громыхали по мостовой, а в воздухе витало ощущение приближающейся осени.

Подойдя к поместью Темниковых, я заметил, что в окнах горит свет. Видимо, семья уже поужинала. Я вошел в дом, и меня тут же встретил один из слуг.

— Добрый вечер, молодой господин, — поклонился он. — Глава рода желает вас видеть. Он ждет вас в своем кабинете.

Кивнув седовласому мужчине, я поднялся по лестнице, остановившись перед дверью кабинета. Коротко постучав, я взялся за ручку.

— Войдите, — раздался голос отца, такой же сдержанный и холодный, как и всегда.

Я вошел в кабинет, окинув взглядом знакомую обстановку. Отец сидел за массивным столом, заваленным бумагами. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но в глазах я заметил проблеск интереса.

— Добрый вечер, отец, — поздоровался я, подходя к столу.

— Максим, — кивнул он. — Присаживайся.

Я опустился в кресло напротив него, ожидая продолжения. Отец некоторое время молчал, словно проверяя мою выдержку.

— До меня дошли слухи, — наконец произнес он, — о твоем… поэтическом таланте. Это неожиданно.

Я едва сдержал усмешку. Значит, новости о моей импровизированной дуэли со Строговым уже разлетелись по столице.

— Также мне стало известно, что ты имел честь общаться с третьим принцем, — продолжил отец, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Да, это так, — подтвердил я, сохраняя спокойное выражение лица.

Отец откинулся на спинку кресла, его пальцы легко постукивали по подлокотнику.

— Ты должен быть осторожен, Максим, — сказал он. — Императорская семья — это не просто высшая аристократия. Это центр паутины интриг и политических игр. Тут никогда нельзя быть во всем уверенным.

Я кивнул, ожидая продолжения. Отец, казалось, на мгновение задумался, словно решая, сколько информации мне можно доверить.

— Наследный принц Петр Алексеевич, — начал он, — может показаться легкомысленным кутилой.