Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

далее „всем табором“, равняясь на тихоходов, вице-адмирал не собирался. Поэтому приказал вскрыть пакеты на „Николае“, „Кубани“, Тереке» и «Мономахе». Пока командиры знакомились с содержимым опечатанных больших конвертов, «Урал» «Светлана» и «Орёл» устремились в ночь, держа курс на пролив Буссоль.

Шли с потушенными огнями, светомаскировку соблюдал даже плавучий госпиталь, кавторанг Лахматов лично обошёл все каюты. Яков Константинович, конечно раскритиковал адмирала, приравнявшего госпиталь к рейдерам, но прятаться предстояло лишь эту ночь, далее «Орёл» не скрываясь и неся все положенные судну Красного Креста огни будет следовать за крейсерами, благо скорость и мореходность позволяют. Шли на десяти узлах, на крейсерах сыграли учебную тревогу по отражению минной атаки. В полдень 18 июня Небогатов отсигналил «Светлане» сблизиться с «Уралом» и «принять на борт адмирала»…

Шеин задёргался, забегал по крейсеру, раздавая бестолковые указания палубной команде. После памятного боя крейсеров командир «Светланы» считал себя виновным, пусть и косвенно в гибели «Нахимова», так как своевременно не ринулся на выручку товарищей, как в Уставе заповедано.

— Сергей Павлович, поднимайтесь на мостик, успеем чаю выпить, пока адмирал к нам перебирается.

— Легко вам говорить, Алексей Александрович, — нервно отреагировал Шеин на предложение старшего офицера, — как будто командующий флотом на борту это пустяк! Удивляюсь вашему спокойствию.

— Не вижу причин волноваться, — флегматично ответствовал кавторанг Зуров, — Семёнов вполне себе прекрасно поживает, а уж он не нам чета — «извозчик Небогатова».

— Всё шутите. Семёнову то что, он как колобок — круглый, не ухватишь за бок — укатится. Он и с Макаровым умел поладить и даже с Рожественским.

— А знаете, Сергей Павлович, весьма вероятно, что адмирал к нам надолго, запросто так может случиться, что отправит «Урал» в крейсерство, а сам на нашей «Светлане» рванёт во Владивосток.

— Ну вот, накаркали Алексей Александрович, — Шеин опустил бинокль, — на «Урале» спускают ДВЕ шлюпки, Небогатов идёт на «Светлану» со всем своим адмиральским скарбом, вестовым и флаг-офицерами…

Глава 21

Брусилов, получив под командование отряд скоростных крейсеров и имея указания дожидаться командующего, решил наведаться в Цусимский пролив, пока вице-адмирал «каторжанил» на Сахалине. Утопленный «Хасидате» только «раздразнил» команды, а Небогатов при расставании советовал «поступать по ситуации». Ну а ситуация складывалась для русских рейдеров весьма благоприятная. Того с броненосцами и частью броненосных крейсеров «застрял» под Владивостоком, Камимура точно будет прикрывать проливы Лаперуза и Сангарский от прорывающихся в главную базу кораблей «Сахалинской эскадры»…

Цусима же оставалась по сути беззащитной, — старьё Катаоки, без поддержки тихоходного, но достаточно забронированного «Чин Иена», ушедшего в Сангарский пролив, мощные и быстроходные «Россия» и «Громобой» догоняли и уничтожали максимум за пару часов. История с утоплением «Хасидате» была для Брусилова, Лилье и Ферзена ярчайшим тому подтверждением. Приятно порадовала командиров и выучка артиллеристов, не сплоховавших в бою, не кидавших снаряды впустую. Даже придирчивый Небогатов по итогам боя похвалил комендоров с «рюриков».

Утро 11 июня четвёрка крейсеров встретила у Квельпарта, закончив бункеровку с угольщика, не дошедшего в порт назначения. Брусилов передумал топить англичанина, с которого осталось «забрать» примерно полторы тысячи тонн кардифа и оставил трофей на попечение «Риона», также служившего для маленькой эскадры и судном снабжения. Всего с начала рейда было утоплено 11 пароходов и рыбацких шхун, плюс захвачен угольщик. Можно было топить мелочь и далее, но моряки склонны верить приметам и с тринадцатым врагом решено было покончить чуть позже.

«Рион» с трофеем неспешно двинулись в сторону Шанхая, оставив «Изумруд», «Громобой» и «Россию» изготовившимися к рывку в Цусиму.

Брусилов считал, что от японских коллег русский вспомогательный крейсер отобьётся, тем более во Владивостоке на «Рион» перешли младшие офицеры и комендоры с «Богатыря», существенно усилившие экипаж. А всех не желающих воевать на море рионовцев, как впрочем и «трутней, неумех и революционеров» с иных кораблей эскадры по указанию Небогатова старшие офицеры с огромным удовольствием после прорыва во Владивосток списывали в формирующийся батальон морской пехоты.

Адмирал рассудил, уж коли придётся флоту продемонстрировать молодецкую удаль героев-десантников на земле японской, то для этого безнадёжного дела лучше всего подходят «отбросы», которых не жалко, а таковых на спешно, «с бору по сосенке» укомплектованных эскадрах хватало. Да, жестоко, цинично, но — война…

С «Риона» в пехоту перевели 28 матросов, больше чем с любого другого корабля (с «Александра», например — ни одного, с «Суворова» — двух, с «Орла» — одиннадцать).

А ответственных и грамотных матросов, поучал Небогатов, надо беречь, воспитывать, и обучать, желательно в боевой обстановке. Неудивительно, что опытные, но «застоявшиеся» подопечные Стеммана с удовольствием отправились в «тренировочный» поход на «Рионе», ведь «Богатырь» ещё пару месяцев должен был провести в ремонте…

Капитан второго ранга Пётр Аркадьевич Троян «богатырскому пополнению» обрадовался неимоверно, его тяготили призванные из запаса разбитные и острые на слово матросы, шипевшие в спину матерные слова. А тут — боевые моряки, «кадровые»!

Дотошный Брусилов перед расставанием указал Трояну район рандеву и примерное время. На «англичанине» принимая в расчёт нечаянную но весьма вероятную встречу с крейсерами-соотечественниками (мало ли) аккуратно закрасили название, подняли российский торговый флаг и добавили три десятка моряков с «Риона», где и так был сверхкомплект экипажа, как раз на такие случаи и рассчитанный. Флаг командующего флотом по-прежнему гордо реял на «Громобое», с офицерами и матросами прошли беседы, где прямо говорилось — при угольных погрузках, при заходах в порты о Небогатове — ни слова, тем более о том, что адмирала нет на флагмане.

«Изумруд» предсказуемо отправился в передовой дозор, «неспешно поспешая» к Цусиме на 14–15 узлах. «Громобой» и «Россия» держали двенадцать, о чём Ферзен знал, но быстроходный «камешек» всегда мог отбежать к «большим братьям». В Корейском проливе было пусто. Очевидно, противник просчитал дальнейшие действия рейдеров и судоходство между Японией и материком прекратилось.

Брусилов не сомневался в оперативности японцев и в талантах штабистов Соединённого флота. Сам бы он, получая по телеграфу известия о движении русских крейсеров, обязательно бы перебросил от Гензана в Цусимский пролив «Асаму» и «Якумо» и пару «собачек», усилив эскадру Катаока. Лев Алексеевич не без оснований полагал, что Того прикажет броненосным крейсерам сойтись с «Россией» и «Громобоем» накоротке, дабы нанести рейдерам максимально возможные повреждения. После чего о крейсерстве можно забыть и плестись на интернирование в Циндао.

Японцы же свои побитые корабли восстановят самое большее — за месяц. Небогатов прав, не бросая флот в генеральное сражение. С такой то хилой ремонтной базой! «Камчатка» у Клапье де Колонга, судя по информации из «Амурской лужи», творила чудеса «воскрешая» старые броненосцы. Но сама плавучая мастерская во