Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

— И пойду, — ответил я, после чего вскинул пистолет и выстрелил ему в голову.

Савушкин бросился бежать, но его догнали три моих пули.

Машко осталась стоять, но тут я увидел лежащих в траве Некипелова и Горенко. Ментовские рефлексы?

— Всем оставаться на своих местах, — произнёс я. — Любая попытка к бегству — мои ребята делают из вас решето.

Иду к Эстрид, попутно роняя на траву какие-то фрагменты своего внутреннего мира и капли немёртвой крови.

Некромистресс лежит без движения, в неё стреляли сбоку, со стороны Точилина. Он и стрелял.

Жизни в ней больше нет.

Накладываю на неё «Мёртвый стазис», поднимаю её тело на руки и иду к городу. Руки намокают тёплой кровью, но меня это не волнует. Надо отнести её во дворец.

— Этих забрать и в темницу, — приказал я стрелкам. — На трупы индусов «Мёртвый стазис» и в морг. Тела орденцев тоже забрать — пойдут на запчасти.

— Лёша… — обратилась ко мне Елизавета.

— Заткнись, — прервал я её и пошёл в город.

Глава семнадцатая

Расколотый альянс

/13 октября 2028 года, Праведная Республика, г. Фивы/

Стою перед медицинской кушеткой и думаю.

Эстрид мертва, но поднять её не получится, как, в своё время, не получилось бы поднять меня — слишком много некроэнергии прошло через неё, чтобы это удалось хоть кому-нибудь.

— Хреново получилось, — произнёс я, глядя на свою бывшую. — Очень хреново.

Она восстанет, рано или поздно. Вероятно, личем или даже архиличем. Десятки тысяч поднятых мертвецов, мегатонны некроэнергии, пропущенные через её тело — это всё очень сильно повышает шансы на то, что из её трупа восстанет что-то очень сильное и очень злое.

Но мы, немёртвые, не обижаем друг друга…

Тяжело вздыхаю и накрываю её тело белой простынёй. Пора возвращаться к работе.

В прозекторской, расположенной по соседству с этим хранилищем, лежат трупы садхов, которых я собираюсь поднять и использовать на благо моей республики.

— Не делай этого, — попросила присутствующая в прозекторской Самайра. — Это всё только усложнит.

— Куда уж сложнее? — спросил я у неё, подходя к толстому индусу.

— Я не в силах тебя остановить, но одумайся, — воззвала она. — Садхи не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить тебя.

— Тогда это игра без проигрыша, — усмехнулся я. — Одержу победу — с ними будет покончено, проиграю — наконец-то, обрету покой.

— Почему ты не хочешь обрести покой самостоятельно? — спросила Самайра.

— Я что, долбоёб? — удивлённо спросил я у неё. — Не-е-ет, я хочу досмотреть это шоу до конца. Увидеть, что будет. Но если просмотр будет внезапно прерван — что поделать? Но добровольно я на это не пойду.

— Я тебя не понимаю, — покачала головой Самайра.

— Тебе и не нужно, — ответил я на это. — А теперь, будь добра, не отвлекай меня.

Мой правый бок ещё не зарос, но новая печень уже наметилась, как и новые рёбра. Пару недель и буду как новенький. Правда, пока что, приходится использовать ортопедический корсет, чтобы меня не клонило направо.

— Во славу Плети… — изрёк я. — Дон Хуан Матус!

Мертвец открыл глаза и сел.

— Ты совершил ошибку, — произнёс он.

— «Ты совершил ошибку» кто? — уточнил я.

— Ты совершил ошибку, повелитель, — поправил себя Дон Хуан.

— То-то же, — кивнул я.

Перехожу к соседнему столу, где лежит сухощавый индус, получивший три пули в туловище: одна разорвала ему сердце, а две уничтожили пищевод и правую ключицу. Я его уже поправил, но остальное сделает автодок.

— Винтик, Шпунтик, заберите поднятого клиента, — приказал я своим ассистентам. — А теперь ты… Во славу Плети. Клод Фролло.

Предыдущего восставшего увезли к автодоку. Там его быстро нашпигуют новыми органами, сошьют лучше прежнего, после чего он отправится работать — у меня все будут, блядь, работать…

— Во славу Плети, — произнёс я над третьим и последним индусом, обладающим очень спортивной комплекцией. — Абдул аль-Хазред.

Лавкрафта читал, не осуждаю, поэтому будет у меня свой автор Некрономикона.

Кстати, наделение книги разумом — это не невероятная практика. Моё обрывочное некромантское образование подсказывает мне, что вообще ничего не мешает, но надо знать как именно. Я не знаю, поэтому мне такое недоступно. Ну и такие хреновины жрут очень много некроэнергии, поэтому сквозь века пройти не могут — в древних руинах и глубоких катакомбах такие не найти, увы…

Да и нужны эти штуки только для облегчения поиска информации, как голосовой поисковик, который прочтёт нужный абзац или скажет, где он находится. Интересно, но у меня есть более технологичное решение — грамотный немёртвый, который всё найдёт и даже сам выпишет. Или перепечатает всю книгу в электронный формат, чтобы мне потом не пришлось запариваться с поиском нужных абзацев вообще никогда.

— Ханс, Рудольф — тащите этих двоих к автодоку! — приказал я второй паре моих ассистентов.

Целых четыре ассистента — не многовато ли?

— Кофе будешь? — спросил я у Самайры.

— Буду, — ответила она.

— Идём.

Спускаюсь на первый этаж дворца, где в холле стоит барная стойка.

— Два кофе, — сказал я бармену, положив два душендора.

Никак мы не перейдём на пластиковые деньги. Осада всё осложнила. Теперь не до этого.

Интересно, а что же стало со Стрельниковым и осаждающими войсками?

Машко, Горенко и Некипелов сидят в казематах, а Точилин и Савушкин уже разобраны на запчасти. Частично, двое последних лежат в селитряницах, начинают приносить пользу Праведной Республике, а частично лежат в холодильниках.

С живыми военнопленными я ещё поговорю, когда придёт время, но сейчас меня больше интересует, что мне скажут поднятые садхи. Они точно знают много всего интересного, поэтому мне прямо не терпится их внимательно послушать.

— Ты уже, как я понимаю, окончательно смирилась с тем, что уже ничего не можешь поделать? — спросил я у Самайры.

— Да, — спокойно ответила она, после чего отпила кофе из кружки. — Я не могу остановить тебя, не могу даже помешать тебе, я предала свой род, и больше для меня нет надежды. Мне остаётся только дожидаться смерти.

— Смерть обязательно придёт за тобой, — пообещал я ей.

— Меня это не пугает, — ответила она. — Только,