Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

в сильной мужской натуре. Самец выронил пластиковую бутылку и согнулся, издавая сдавленный хрип и зажав между бедер обе ладони. Глядя со стороны, можно было подумать, что у бедолаги вулканизм или резкое расслабление.

– Хотел за что-то круглое подержаться? Держись за свои собственные яйца. Скажи мне спасибо, что это сделала я, – похлопала она приставалу по спине. – Тронул бы мою подружку, больше в этой жизни на женщин нечего бы подымать стало.

Свою ладонь, коснувшуюся мужчины, она осмотрела с брезгливым выражением лица и потрясла в воздухе, будто стряхивая грязь. Портовая полицейская улыбнулась бритоголовой и одобрительно кивнула. Эта рослая земляшка в красно-сине-белой униформе возникла поодаль, как из-под пола, и теперь наблюдала за развитием событий.

Обе девушки заговорщически улыбнулись ей в ответ и отправились по своим делам дальше. Никомедка на ходу участливо бросила отвергнутому поклоннику ее экзотичной сексапильности:

– На пяточках попрыгай. Помогает, когда в пах врежут. По себе знаю.

Дверь кассового зала услужливо распахнулась, на различных звездных языках приглашая в него потенциальных пассажиров. Провожаемая множеством взглядов, парочка девиц скрылась за нею. Тут же вновь распахнулась, но смолчала – дверь уже знала, что на Етракурви слов тратить нечего. Своя. И никуда лететь не собирается.

– Скажи, маленькая, – спросила никомедка подружку, – я настолько неотразима в этом наряде?

– Да, – ответила та, – ты вне конкуренции… Шлаш. Отвратительно прекрасна. Я тебе завидую. Здесь ты – экзотика несусветная. Видишь, как мужчинки глаза ломают? Ты гляди, поосторожней. Прижмет какой красавчик в укромном уголке зоны ожидания…

– Точно! Вдруг мне понравится?!

Старательно игнорируя похотливые и любопытные взгляды, красотки двух рас приблизились к стойкам. Засекли незанятую секцию и вошли. Кассовый аппарат обрадованно затараторил на полудюжине наиболее распространенных наречий.

– Заткнись, железяка, – недовольно бросила никомедка, и киб послушно (первый закон!) умолк. – Пошарь сама, напарница.

Земляшка сунула руку в сенсорную сферу прямоточного спецтерминала и вызвала базовый справочный инфобанк – Координатную Библиотеку Сети Миров. Развернулось диспетчерское меню. Маленькая девушка задумчиво уставилась на него. Никомедка смотрела на нее. Не дождавшись дальнейших манипуляций, сказала:

– Вот именно. Извечный вопрос земной интеллигенции. Куда лететь, спрашивается?

– Куда, еще не знаю, но куда отсюда НЕ долететь, знаю уже.

– Да-а? И куда же?

Меню чем-то напоминало головоломку. Голографическое изображение представляло собой медленно вращавшийся многогранник. Каждая грань являла опцию. Выбрав нужную, можно было превратить проекцию в более простую фигуру – куб, пирамиду, цилиндр, тетраэдр, – затем разомкнуть «ларчик» и вынуть искомый сгусток информации: локализованный фрагмент, выделенный из сонмища бесчисленных рядов точек, точек, точек, точек, точек…

В этот момент ожил голос портовой службы информации и гулко сообщил во всеуслышание:

– К СВЕДЕНИЮ ПАССАЖИРОВ И ПАССАЖИРОК, ПРОШЕДШИХ РЕГИСТРАЦИЮ НА РЕЙСЫ В ЛАНБАОЛЬСКОМ НАПРАВЛЕНИИ. ТОЧКИ ВЫХОДА СУНЬДИ, ТАНДИ, МИНДИ, ЮАНЬДИ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПРИНИМАЮТ. ПРИЧИНЫ НЕ ВЫЯСНЕНЫ. ЖЕЛАЮЩИЕ МОГУТ ПЕРЕОФОРМИТЬ БИЛЕТЫ НА РЕЙС К ЦИНДИ. ЭТА ТОЧКА ЕСТЬ.

Земляшка что-то пробормотала коротко себе под нос, почти неслышно. Громко сказала:

– Вот тебе и ответ, Латварикс. И глянь сюда… На запрос Библиотека выдает сообщение, что Суньди, Танди, Миньди, Юаньди просто-напросто отсутствуют. Да еще спрашивает меня, недоуменно этак, почему это мне в голову вообще пришла нелепая мысль – требовать сообщения координат несуществующих точек. И настоятельно просит не засорять каналы.

– Точно, – кивнула, очень по-эрсеровски, никомедка. – Республика Ланбаол теперь состоит из одной-единственной системы, Циньди.

– Итак? Возвращаемся?

– Достань список, Ир. Поставь Циньди последней в нашей левой редакции.

Из кармана комбинезона никомедка добыла лист пластибумаги, свернутый в трубочку.

Расправленный тонкими пальчиками, серебристый прямоугольник превратился в тонкую жесткую пластинку. Девушка приложила к пэбэ ладонь, и на поверхности проявилось текстовое изображение: два столбца слов. Правый, аккуратно отпечатанный, озаглавленный крупно «ГЕНЕРАЛЬСКИЙ СПИСОК», тянулся сверху донизу; другой, рукописный, без заголовка, был гораздо короче и ютился на широком левом поле, оставшемся при распечатке правого. Земляшка кончиком ногтя черкнула в его конце: «Цинди», свернула лист и сунула трубочку пэбэ обратно в карман.

– Интересно, – сказала никомедка, – а как это может выглядеть?

Рука ее подружки вновь окунулась в сенсорное поле. Через миг над стойкой из точки пространства на уровне глаз никомедки вздулся шар, напоминавший взвесь пылинок, рой которых принял правильную сферическую форму. От каждой пылинки тянулась тоненькая ниточка к другой пылинке. Нитей было много, отчего шар выглядел полупрозрачным клубком для вязания.

– С виду все в порядке, – очень по-эрсеровски пожала узенькими плечиками никомедка. – Сеть целехонька.

– Только на вид. – Полукитаянка провернула сферу, задействовала опцию увеличения; раздвигая нити, вошла глубже в крохотную модель Сети Миров и остановилась на маленьком, чуть заметном пятнышке. Оно напомнило объемную кляксу. Брызгу черной краски.

Масштаб скачком изменился, и сразу стало ясно: в Сети зияет прореха, словно нечто походя, небрежно и неаккуратно, выдрало клок нитей.

– М-да, – лаконично высказалась никомедка.

Обе девушки помолчали. Земляшка при этом полоснула взглядом Етракурви, но вскользь, не задержалась. И правда, зачем? Разве можно заподозрить в дорикаине – забавной, лопоухой, похожей на вымершую собаку, но на деле рептилоидного происхождения, – разумное существо, которому вдруг может понадобиться доступ к терминалу?

– Вот сюда, – нарушила раздумчивое молчание никомедка. Ткнула она в одинокую точку, ближе других расположенную к прорехе.

– Это где? – спросила полукитаянка.

– Считай, что это номер первый левого списка, нашего. Бронируй места. Мне на имя Латварикс, не забывай.

– А пояснить не считаешь нужным?

– Не волнуйся. Верь мне. На месте поймешь. Там нас будет встречать старый друг. Поможет устроиться. У меня, знаешь ли, кое-какие связи во Вселенной имеются. Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Мудрость предков. Не знаю, что оно такое, рубли эти, но в любом случае предпочту старых корешей.

– Один раз я тебе уже поверила…

– Лиха беда начало. Сказала а, говори бэ. Мудрые предки глупостям не научат. Шевелись. Давай, давай! Времени у нас в обрез.

– Это еще почему?!

– Как пить дать, скоро все эти миры исчезнут, – заявила никомедка. – Я же – тут! А по словам старика, везде, где я прохожу, появляются стертые точки.

– И я, – коротко сказала земляшка.

– В смысле? Ты же со мной улетишь.

– Да я не об этом…

– Слу-ушай! – Никомедка вдруг, очень по-эрсеровски, хлопнула себя по лбу. – А что старик-то тут делает?! Он что, ЖДЕТ? Сам хочет сгинуть?

Разговор этих двух странных девиц начинал переходить всяческие границы логики. Етракурви ежедневно всякого наслушивалась от пассажиров и звездолетных, нахально путаясь под конечностями и прося у них подачки, но такого!.. Люди на нее обращали внимания не больше, чем на глупых квазикошек, шнырявших по портовым секторам. Никому здесь и в голову не приходило, что она ТОЖЕ человек. Бездну унижения дорикаине