Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

придется подержать в узде свои чувства. Он попросил ее не говорить об их помолвке никому, за исключением Кардиеля — по тем же причинам, которые он представил архиепископу. Затем Конал отпустил ее и подождал несколько минут, чтобы никто не заподозрил, что Росана проводила с ним время один на один.

Таким образом, Конал Халдейн был очень доволен и горд собой, когда вернулся в свои покои, чтобы сделать вид, будто погружен в медитацию, как того требовали от него в течение следующих двадцати четырех часов. После того, как Росана выйдет за него замуж, а сила Халдейнов будет передана ему самим Морганом и Дунканом, никто не сможет бросить ему вызов. Фактически, он сомневался, сможет ли ему противостоять Келсон, даже если тот воскреснет!

Не то, чтобы он верил, что Келсон все еще оставался в живых, но…

* * *

Но Келсон, конечно, был жив, хотя еще не полностью вернулся к прежнему состоянию. Он достаточно оправился, чтобы идти довольно бодрым шагом, пока они с Дугалом пробирались по кажущейся бесконечной пещере, однако постоянно жаловался на головные боли, а память о магических способностях Халдейнов так и не возвращалась. Он достаточно окреп, чтобы в основном передвигаться без посторонней помощи, и даже частенько двигался быстрее Дугала, лодыжка которого отдавала болью при каждом шаге, но казалось, король словно утратил внутренний стержень и иногда по несколько часов шел, не произнося ни слова.

Проходили дни — так, по крайней мере, казалось Дугалу, поскольку он потерял счет времени в темной пещере, где сутки не делились на день и ночь, и у Дугала оставалось все меньше и меньше надежды, ищет ли их еще кто-нибудь. Несколько раз перед тем, как погрузиться в сон, тяжелый и без сновидений, когда они с Келсоном делали привал для еды и отдыха, он пытался послать ментальные импульсы за пределы подземной тюрьмы, но у него ни разу не создалось впечатления, что его зов услышали.

Глава XX

Приобретение сокровища лживым языком — мимолетное дуновение ищущих смерти.[260]

— Как же мы все-таки позволили уговорить себя на это? — спросил Морган, когда сумерки погрузили помещение в глубокую тьму, а они с Дунканом закончили приготовления к ритуалу, который позволит передать могущество Коналу.

Дункан снисходительно посмотрел на кузена, осторожно подкладывая в огонь дрова, но оба знали, что вопрос Моргана — риторический. Он слишком много раз задавался на последней неделе, когда они обсуждали, какая будет форма у ритуала, и исследовали различные варианты обряда. Ведь Конал же не проходил никакой предварительной подготовки — никто не ожидал, что он когда-то станет королем. К сожалению, единственным ответом было: у них нет выбора.

Нигель, несомненно, умирал. Не исключено, он еще проживет несколько недель или даже месяцев, но его общее состояние ухудшалось с каждым днем. Когда-то мощное тело медленно увядало, туман становился все гуще за остатками щитов, сохранившихся во время припадка. В тот вечер они устроились в его комнате, решив, что будет правильно, чтобы некоронованный король присутствовал, по крайней мере, телесно, когда наследство Халдейнов перейдет к его сыну. Они хотели соблюсти хотя бы видимость снятия с него силы Халдейнов перед тем, как передать ее Коналу. Правда ничего, кроме остатков защит, не показывало, что Нигель обладает хоть какой-то магией Халдейнов.

Необходимость лишить Нигеля могущества была подсказана Ариланом, по настоянию Совета Камбера, на тот случай, если и впрямь подтвердится запрет двум представителям рода Халдейнов одновременно владеть магией, и это помешает Коналу в полной мере получить причитающееся ему наследство. Ни один из королей Халдейнов никогда не наделялся силой, пока был жив его предшественник, хотя у Нигеля и жила только телесная оболочка.

Это привело их еще к одному вопросу, который пока ни Морган, ни Дункан не осмелились сформулировать вслух, но который мучил их обоих — если сила будет передана Коналу, это станет почти неопровержимым доказательством смерти Келсона.

А предмет их беспокойства ждал поблизости, нервничая, пока его не позовут, упрямо направляя свои мысли в нужное русло, чтобы пережить предстоящее испытание. Конал был голоден, а колени болели от стояния перед аналоем, но он отмел эти телесные неудобства, проверяя меры предосторожности в последний раз — ведь за ним кто-то придет в самое ближайшее время.

Странно, но он чувствовал некую отстраненность от обряда, предстоящего ему в эту ночь. Ему почти ничего не сказали о том, какое физическое испытание его ждет, но он считал, что в состоянии его выдержать, если не подведет ментальная защита.

Правда, он не особо беспокоился и по этому поводу, — та защита, которой его наделил Тирцель, выдержит многое. Он усилил свои щиты на несколько уровней, установив двойную защиту определенных областей сознания, поэтому теперь был уверен: он в состоянии выдержать все, кроме полного разрушения мерашей. Но он не думал, что сегодняшнее испытание включает мерашу, судя по тому, что он извлек из памяти Тирцеля. Дерини крайне редко применяли ее — кроме обучения, как справляться с ее последствиями, а также — иногда — чтобы не позволить противнику воспользоваться своей магией, если тот вдруг окажется сильнее.

Конечно, в достаточном количестве имелись и другие вещества, которые могут привести к неприятным ощущениям, и он окажется полностью на милости Моргана, Дункана и Арилана, которого Конал опасался больше всего: ведь Арилан очень хорошо подготовлен. Но Конал знал о большинстве возможностей благодаря контактам с Тирцелем — или из его непосредственных рассказов во время периода обучения, или из запретного знания, полученного Коналом, когда он читал память Тирцеля. И если он ничего не мог поделать, чтобы избежать применения какого-то зелья, он был уверен, что в состоянии справиться с последствиями, не продемонстрировав свою истинную силу и ее источник.

Тем не менее, он вздрогнул, когда в дверь тихо постучали. Это означало прибытие сопровождающего. Конал непроизвольно склонил голову и быстро прочел коротенькую детскую молитву, прося о защите.

За ним должен был прийти один из двух епископов, или Дункан, или Арилан, а запертая дверь не остановит ни одного из них больше, чем на несколько секунд. Как и его отец, Конал обычно не особо увлекался внешним соблюдением религиозных ритуалов, но теперь, когда наступил ответственный момент, его смелость дала сбой. При появлении реальной тревоги перед неизвестным, молитва оказалась очень кстати. Кроме того, от Конала, как короля, будут ожидать появления на службах и соблюдения по крайней мере минимума ритуалов, так что, конечно, не навредит, если провожающий его священнослужитель увидит в нем