Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

class="p1">Я с тоской посмотрел в окно, где золотой осенний день манил своей прохладой. После насыщенных событиями первых дней в академии это затишье казалось особенно мучительным. Хотя, определенные подвижки были — приезжала сестра.

Рассказала о предстоящем грандиозном бале в честь возвращения «Золотых Звезд» — элитного отряда выпускников, прошедших через мясорубку иномирья. Эти ребята — молодцы, о их подвигах ходили слухи.

И, что особенно приятно для меня лично, сестра наконец дала доступ к родовым счетам. Хотя по её колючему взгляду было очевидно — она всё еще сомневается в моей финансовой благоразумности. Как будто я собираюсь спускать фамильное состояние на какие-нибудь глупости…

Я рассеянно листал ленту новостей в магфоне, когда взгляд в очередной раз зацепился за потрёпанную энциклопедию на столе.

Перечитал её уже дважды, но эта напыщенная академическая манера изложения вызывала только раздражение. Казалось, авторы специально соревновались в том, кто сделает текст более скучным. Особенно забавно было читать описания простейших болезней, изложенных таким языком, словно речь шла о магии демиургов.

Пришлось заказать через АЗОН «Самую полную медицинскую энциклопедию» — более современное издание. Теперь оставалось только ждать доставку.

В комнату ворвался Костя, сияя как медный таз:

— Пошли в столовую! Сегодня плов!

— Да иду, — я поднялся, разминая затекшую спину. Мысленно отметил, что нужно будет заняться физическими упражнениями — тело подростка требовало постоянной тренировки, чтобы соответствовать моим стандартам.

У входа в столовую заметил ту самую девушку с каре — начинающую некромантку, которую спас во время инцидента с эфирной маной. Интересный экземпляр…

При виде меня она резко развернулась и почти бегом скрылась за углом, только подошвы туфель процокали по мраморному полу.

— Ну вот, опять, — я усмехнулся. — Который день уже шарахается, словно я какой-то прокажённый.

После обеда, когда мы уже выходили из столовой, я почувствовал это — волна чужой силы, прокатившаяся по телу словно сканирующее заклинание.

Но не простая магическая диагностика — нет, это было что-то куда более… неприятное. Волосы на затылке встали дыбом от этого бесцеремонного вторжения.

Как дерзко! Я резко обернулся. Рядом проходила только эта Ирина, новенькая с довольно специфической аурой.

Внезапно накатила волна недомогания, но явно не целительское воздействие. Я мгновенно заблокировал его, выставив энергетический щит, хотя природу определить не успел.

Интересно… давно не встречал настолько изощрённых атак. Ирина тем временем уже скрылась за дверями столовой.

Ладно, с этой загадочной особой и её фокусами разберёмся позже. А пока…

— Пойдёшь со мной в библиотеку? — спросил я у Кости, уже прикидывая план действий. — Нужно кое-что проверить.

— Ну пошли, — вздохнул он. — Мне как раз надо написать доклад про огненные спирали.

Библиотека академии впечатляла. Вдоль стен тянулись ряды столов из тёмного дерева, отполированного локтями многих поколений студентов.

Сейчас Костя сидел напротив меня, уткнувшись в учебник с туповатым выражением лица. А у меня в руках был настоящий клад — «Практическое руководство по боевым усилениям». Древний фолиант. Страницы пожелтели от времени, но руны и схемы печатей все еще четко различимы.

Я с профессиональным интересом изучал раздел о боевых улучшениях — бафах и дебафах, как их называли продвинутые студенты.

Каждое заклинание сопровождалось подробным описанием эффектов в зависимости от стихийной принадлежности мага.

Для водников — ледяная броня и способность создавать водяные копии. Маг земли получал каменную кожу и возможность проходить сквозь скалы. А огневики… о, тут было что-то особенное.

При активации печати огненным магом происходит полная трансформация тела в огненного голема.

Плоть становится подобна раскаленной лаве, по коже пробегают светящиеся трещины, из которых сочится живое пламя. Физическая сила возрастает в 3–4 раза, полный иммунитет к огню любой природы. Длительность эффекта — до полного истощения магического резерва.

Но вот что интересно — ни слова о том, что будет, если печать активирует целитель. Или, скажем… некромант.

Я задумчиво постучал пальцем по странице, анализируя ситуацию. В моем богатом опыте было железное правило — если в инструкции нет явного запрета или предупреждения о смертельной опасности, значит… можно экспериментировать!

А если подумать логически. Я разглядывал схему простенькой печати усиления зрения, — что может пойти не так? Целительская энергия по определению безопасна — она создана для восстановления, а не разрушения.

Я поднял голову, чувствуя, как на губах расплывается предвкушающая улыбка. Как говорил мой старый наставник — любой эксперимент требует подопытного. И у меня как раз есть идеальный кандидат…

— Что? — Костя напрягся, заметив мой взгляд. — Чего ты так палишь, словно что-то задумал?

— Давай мы тебя бафнем! — я продолжал сверлить его глазами, не переставая ухмыляться.

— На что? — он заерзал на стуле, но в его голосе явно слышалось любопытство.

— Давай на дальнозоркость, — как можно более небрежно предложил я. — Простенькая печать, абсолютно безопасная.

— Ну давай, — согласился он после секундного колебания.

Я аккуратно начертил руну на его руке, стараясь в точности воспроизвести схему из книги. Каждая линия должна быть идеальной — в работе с печатями мелочей не бывает.

Так, теперь нужно влить силу… Только целительскую, чтобы наверняка все прошло гладко. Никакой некромантии, а то мало ли что случится, а к этому засранцу я уже прикипел.

И тут произошло то, чего я совершенно не ожидал — вместо привычного мягкого, салатового свечения целительской энергии от моей руки потянулись черно-зеленые нити. Они мгновенно впились в печать и активировали ее.

— Твою ж мать… — только и успел прошептать я.

— Блядь! — крикнул Костя.

— А ну тихо! — завопил библиотекарь.

Глава 5

Печать, которую я нарисовал на руке Кости, начала медленно погружаться в кожу, словно тонула в воде. Впрочем, «в воде» — это я поторопился с аналогией. Судя по тому, как его кожа начала приобретать пепельно-серый оттенок, больше походило на погружение в расплавленный свинец. Любопытно…

— Что-то мне не нравит… — начал было Костя, разглядывая свою руку, но осекся на полуслове.

Изменения начались стремительно. Его кожа продолжала бледнеть, пока не стала почти белой, с легким синюшным оттенком — классический цвет свежего трупа. По вздувшимся венам побежали черные прожилки.

Костины руки начали удлиняться, кости и суставы мерзко трещать. Пальцы вытягивались, заканчиваясь внушительными когтями. Форменный пиджак академии, как и портки, затрещали по швам.

Волосы начали осыпаться, но не все, те, что остались, побелели и удлинились до плеч. Получился косматый уродец. А почему уродец?

А потому, что самым впечатляющим