Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Платить за слова? Лучше вам двоим, чем Кьюссам, — отозвался вожак. — Говори, Урху, племена тебя слышат.

Кьюсс отчётливо скрипнул зубами.

— Вот и хорошо, — сказал Вепуат. — Надо, чтоб слышали все. Мне нужна клятва каждого племени. Дайте слово не нападать, не вредить, не подговаривать других на вред — ни мне, ни Геджеру, никому из сарматов и всему городу Пламени!

Он вскинул перед грудью сжатый кулак.

— Мы с Геджером видели все племена, пришедшие в Урдзутту. Пусть вождь каждого из них принесёт клятву! Или же никакого добра не будет.

Повисла тишина — только слышно было, как бурлят горячие озёра, и под дальним навесом кто-то стонет и хрипло кашляет.

— Подговаривать других… — медленно проговорил чёрный Джагул, глядя на ближайшего жёлтого. Тот вздыбил гриву, и оба перевели взгляд на Кьюсса. Он оскалился и пригнул голову.

— Ты много знаешь о Кьюссах, — Джагул невесело ухмыльнулся. — А о горькой воде? Знаешь, где искать лечение?

Вепуат качнул головой.

— Пока нет. Но буду искать, — твёрдо пообещал он. — И мы обещаем — первыми на вас мы не нападём.

Ещё секунду Джагулы молча переглядывались.

— Да будет так, — чёрный вожак сцепил когтистые пальцы и обхватил себя за шею. — Ур-Зиджалор не тронут народ Пламени и его город.

Едва он опустил руки, другой Джагул-вожак повторил его жест.

— Ур-Дзуул не тронут народ Пламени…

Гедимин начал считать про себя, но сбился. Он не запомнил, сколько сааг-туулов видел с высоты, и тем более не разобрался в знаках племён. «Согган?» — знакомое слово на секунду привлекло его внимание. «Это бывшие Ур-Согганы или родственное племя?»

— Все сказали, — вожак — кажется, из племени Ур-Зиджалор — угрюмо ощерился. — Спускайся. Пей воду. Бей дичь. Ищи лечение. Что тебе нужно? Шатёр, одеяла, кувшины?

— Пища для моего зверя, — ответил Вепуат. — Ну, и шатёр не помешает. И широкий плоский камень. Скажи ещё больным — я приду на них смотреть.

— Камень?.. — Джагулы переглянулись. — Ур-Зиджалор дадут шатёр. Вот место с камнями. Встанешь тут?

Не успел Вепуат посмотреть на «место с камнями», как Кьюсс привстал над «люком», недовольно скалясь.

— Вы ни о чём не забыли, о вожди? Я привёл сюда Урху и Геджера. Где ваша благодарность?

— Спустись к нам, Кьюсс из Джеры, — отозвался кочевник, и остальные недобро ухмыльнулись. — И получишь своё сполна.

«Люк» тут же захлопнулся. Под щелчки и бульканье эскадрилья из трёх «трилобитов» поднялась на десяток метров и потянулась к дальнему холму. Джагул коротко рявкнул.

— Не был у ворот Джеры?

— Сейчас не до Джеры, — Вепуат спрыгнул на траву и нетерпеливо махнул Гедимину — «слезай!». — Мы привяжем зверя и пойдём с вами. Кто может хорошо рассказать, что с вами было? С последнего дня Пустоты и до нашего прилёта.

…Джагул, увешанный костяными бусами, медленно подходил к платформе. Его лицо закрывала маска из черепа со странным количеством и расположением глазниц. Выбеленная нижняя челюсть с каменными чёрными зубами свешивалась на грудь. Он опустил в углубление на нижней ступени тяжёлый сосуд с двумя ручками, снял крышку и протяжно завыл, прижимая ладони к черепу. Гедимину снова надавило на висок. Над открытым сосудом мелькнул первый летучий падальщик, ещё секунда — и над платформой начала выстраиваться пищевая воронка. Джагул приподнял маску-череп, глянул на сарматов исподлобья. На его губах темнела кровь.

— Зелёная вода, — прохрипел он и судорожно сглотнул. — Очень холодная.

Вожак Ур-Зиджалоров проводил его мрачным взглядом. В его груди что-то рокотало.

— Видишь? Боги не принимают жертв, — он махнул когтистой рукой в сторону кружащих падальщиков. В воронке уже мелькали крупные особи, но ни один охотник на неё даже не смотрел. Никого из Джагулов вокруг не было.

— Значит, ничего подобного раньше не случалось? — кажется, уже в третий раз спросил Вепуат. — Ни в одном из племён? И до… до того урагана — не было тоже?

— Я сказал, — вожак недовольно оскалился. — Я не Кьюсс и в словах не путаюсь. Новый ветер сделал воду горькой. А в день Лучей первые начали плеваться кровью. Сначала — восемь. Все — сильные воины. Какая болезнь убивает воинов и не трогает детей и стариков⁈ Мы говорили с богами. Видишь? Они отвернулись. Открывающий ворота разгневан. Чем? Ты скажешь?

Он развернулся к Гедимину. Тот ошалело мигнул. «Я-то при чём⁈»

— Вот как… — пробормотал Вепуат, задумчиво глядя на платформу. Сосуд в углублении дрожал и подпрыгивал — внутри копошились падальщики, вычищая стенки.

— А сейчас дети болеют? — спросил Вепуат. Джагул хрипло рявкнул.

— Ещё не все воины умерли. Может, потом она добьёт уцелевших. Боги не хотят, чтобы на Равнине жили Джагулы. И их не останется.

Вепуат задумчиво покачал головой.

— Покажи мне, куда вы относите трупы.

…Таких могильников на плато было несколько — Гедимин быстро научился опознавать их по торчащим из земли скрещенным костяным шестам. Они отмечали вход на огороженную камнями площадку. Её расчистили в стороне ото всех стойбищ, на дальнем склоне возвышенности, откуда ложбина с озёрами даже не просматривалась. Траву содрали, оголив материковую скалу; теперь её присыпало слоем битых костей. Поверх них лежали, свернувшись клубком, ещё не обглоданные тела. Почему-то падальщики не обращали на них внимания. Их уложили тесно, затолкав в тень холма. Она была небольшой, и не все там поместились.

— Вот оно как, — пробормотал Вепуат и едва заметно поёжился. — Спасибо, Дангех. Иди пока к своим. Тебе сюда… лучше не заходить.

Джагул глухо рявкнул и оглянулся на сородичей. Они незаметно присоединились к нему по дороге к могильнику, — Гедимин видел какое-то шевеление на периферии, но далеко не сразу обратил на него внимание.

— Делай, что умеешь, — буркнул Дангех и, не оборачиваясь, пошёл прочь от холма. Гедимин замедлил шаг