Однажды в июле - Максим Гарбузов

как его принесли в блок, и тогда вся грудь грабителя была залита кровью. Это было чудо, что он ещё не умер, а вот то, что он ходил, было что-то куда большее, чем просто чудо. Денни почувствовал, что это был не просто знаменитый грабитель Билл, за ним стояла какая-то сила, непостижимая и могущественная. Это не могло не пугать, но то, что он оказался именно здесь в тот момент, когда Билл вышел из комнаты, заставило его остаться на месте, тут можно было задуматься, а так ли могущественна сила, которая стояла за ним. Денни и задумается, но позже, а сейчас он просто постарался незаметно последовать за ним.

Билл шатаясь шёл вперёд и напоминал сильно выпившего человека, что было не удивительно, если учесть его раны, но ни разу за всё время у Денни не возникло ощущения, что Билл не знает, куда идти, скорее, он даже напоминал человека, твёрдо знавшего свой путь. Вместе они вышли из коридора на лестничный пролёт, и Билл, пошатываясь, начал спуск, Денни на отдалении следовал за ним. В любой момент он мог напрыгнуть на него сзади и оглушить, но какое-то чувство подсказывало ему, что делать этого не нужно, куда полезнее было узнать, что задумал Билл.

Они спустились на этаж ниже, и Билл, толкнув дверь, вошёл в коридор второго этажа. Здесь крики и гул голосов был куда отчётливее, и даже шум урагана отступил на задний план. В Блоке А наверняка происходило что-то интересное и, без сомнений, важное, но у Денни была своя забота, а об остальном он мог узнать и позже. Билл тем временем остановился, и по телу Денни пробежал странный, тревожащий холодок предвкушения. Он понял, что они подошли к самому главному, возможно, за всю эту ночь. Билл стоял у двери, ведущей на кухню, и Денни слышал, как он с кем-то разговаривает. Ничего удивительного, он напоминал лунатика, бродящего во сне. А Денни знал как минимум трёх людей, которые тоже разговаривали во сне. Однажды у него была подружка, которая болтала все ночи напролёт. В первое время это забавляло, но довольно быстро перешло из забавы в раздражающую привычку. Разговоры по ночам часто будили Денни, а потом мешали заснуть. А ещё, пусть Денни и не хотел себе в этом признаваться, было в этом что-то жутковатое.

Билл тем временем продолжал разговор, и Денни показалось, что он с кем-то спорит, хотя перед ним был лишь пустой коридор. Билл взялся за ручку двери, но не открывал её, что-то в его фигуре сказало Денни, что он не хочет заходить туда. Всё это было странно – и хождение во сне, и споры с самим с собой. Но точно ли этот спор был только в голове Билла? Денни услышал то, что заставило его сердце тревожно забиться. Это был голос. Сначала ему показалось, что он слышал шёпот Билла, который говорил одну фразу, а потом сам же опровергал её. Но второй голос был другим, это не был голос Билла, это был голос другого человека. И пусть это было невозможно, потому что в коридоре, кроме Билла, никого не было, второй голос так же сильно отличался от голоса самого Билла, как отличался бы от него голос Денни. Денни понимал, что в своём сне Билл мог видеть другого человека и вести с этим человеком спор, но могли ли его голосовые связки так менять собственный голос, он очень сомневался. Конечно, Денни слышал о людях, которые умели почти в точности копировать голоса других людей, но он никогда не слышал о таком таланте у Билла Соммерса. Но самое странное и страшное было в том, что голос второго человека говорил ужасные вещи.

Второй голос принадлежал мужчине куда старше Билла, говорил он медленно и вкрадчиво, будто специально растягивая слова, и была в нём какая-то особенность, которая и сбила Денни. Сначала он не мог понять, в чём дело, но потом понял, что голос мужчины был необычно спокойным, даже не просто спокойным, а напрочь лишённым эмоций. Здоровый человек просто не мог так разговаривать. Голос второго человека был голосом сумасшедшего. Если бы у Денни спросили, откуда он это знает, он не смог бы ответить, он просто знал, и всё.

– Я не могу, – говорил Билл. – Я не могу этого сделать.

– Это несложно, – сказал второй человек, или эту фразу произнесли голосовые связки Билла. – Всего лишь открой одну пачку, ту, что серого цвета. Этого будет достаточно. Они все умрут, а перед смертью будут кричать.

Голос, произнеся эти ужасные слова, ни разу не дрогнул и не изменил тональности.

– Но эти люди не сделали мне ничего плохого, – возражал Билл.

– Я тебе тоже не сделал ничего плохого, но ты меня всё равно убил, – ответил голос.

На этом месте Денни, вжавшийся в стену, чтобы его случайно не заметили, вздрогнул. Он ещё раз вгляделся в коридор, надеясь увидеть ещё одного человека, прячущегося в тени, но вопреки его надеждам коридор был пуст. Голос второго мужчины будто появлялся из воздуха.

– Ты запер меня дома и отравил мою собаку, – голос Билла перешёл с шёпота на громкий голос, но потом снова снизил громкость. – А ещё ты сказал, что если мама попытается забрать меня, то ты отравишь её.

– Мне следовало убить твою мать, – сказал голос, таким тоном считают коробки на складе, без угрозы, без злости, но тем не менее не оставалось сомнений, что он сделал бы то, о чём говорил, сделал без раздумий. – Она заслужила это как никто другой. Нужно было подсыпать ей яда в кофе. Я всегда хотел это сделать, а потом смотреть, как она кричать. Мне хотелось увидеть её глаза в тот момент, когда она бы поняла, что для неё всё закончено.

– Хорошо, что я убил тебя, – опять голос Билла. – Нужно было сделать это в тот момент, когда ты заставил маму уехать.

– Ты всё правильно сделал, сын, – таинственный голос. – Если бы не ты убил меня, я бы убил тебя. Надо сказать, что у меня чесались руки подсыпать яд в твой завтрак.

– Чёртов ублюдок! – Билл будто выплюнуд эти джва слова.

Денни заметил, что вокруг ноги Билла набежало что-то чёрное. В данной ситуации это могла быть только кровь. Очевидно, одна из ран Билла открылась, и сейчас он быстро истекал кровью. Если этот разговор продлится ещё хотя бы пару минут, он просто умрёт на месте.

– Но тебе же понравилось то чувство, которое ты испытал, когда подсыпал яд мне