Ичиро Намиказе: Пока мерцает горизонт - Loading

— Какие неожиданные гости, — с лёгкой усмешкой сказал я. — Предполагаю, у тебя есть что-то важное, что нужно передать.

Белый Зецу молча положил письмо на мой стол. Его пустой, безжизненный взгляд словно впивался в меня, но он по-прежнему не произнёс ни слова.

— И что теперь? Ты будешь стоять тут, пока я не отвечу? — насмешливо спросил я, потянувшись к конверту.

Создав теневого клона, я передал ему письмо. Клон аккуратно разорвал запечатанный конверт и начал читать, его голос звучал негромко, но с едва уловимым холодом:

— “Похоже, ты выиграл эту войну, отпрыск Минато. Но не думай, что я не способен противопоставить тебе что-либо. В моих руках находится сила, с помощью которой я без потерь одержу победу.”

Комната наполнилась тишиной, пока слова обретали вес. Даже мой клон задержал паузу.

— “Я хотел бы просветить тебя на счёт своей цели — мира во всём мире. Мой план «Бесконечного Цукуёми» подразумевает введение всех людей в вечную иллюзию, где каждый увидит свой идеальный мир. Для этого мне нужны Биджу, и я предлагаю тебе добровольно отдать мне Девятихвостого, Восьмихвостого и Двуххвостого. Если ты откажешься, я начну действовать.”

Клон замолчал, а затем добавил последнее:

— “Обито Учиха.”

Закончив читать, клон исчез.

Я сидел в тишине, обдумывая каждую строчку.

“Сдаться после стольких жертв? После пролитой крови ради мира? Никогда!” Гнев и презрение кипели внутри, но лицо оставалось невозмутимым.

Я сжал письмо в ладони, позволяя пламени сожрать его. Тёмные обугленные кусочки бумаги осыпались на стол, но Зецу, который всё это время молча наблюдал, не шевелился.

— Ты сделал ошибку, появившись здесь, — произнёс я холодно, и в следующее мгновение мой Расенган разнёс его тело на прах. Белый пепел рассыпался по полу, будто он никогда здесь не существовал.

— Развязка близка, — тихо сказал я, обернувшись к Райкаге, который всё ещё был скован мощной печатью.

Подойдя ближе, я встретился с его взглядом, полным гнева и бессилия.

— У тебя больше нет роли в этой войне, — произнёс я холодно.

Не давая ему шанса на возражение, я телепортировал его в надёжное место, где он больше не мог мешать.

* * *

Когда я вернулся в свой кабинет, меня встретила раздражённая Цунаде. Она сидела за столом, пролистывая бумаги, а её выражение лица кричало о том, как сильно она устала от бумажной работы.

— Наконец-то! — недовольно сказала она, не поднимая головы. — Мне уже надоело подписывать эти чёртовы документы. Война закончилась?

Я устало выдохнул, опускаясь в кресло напротив неё.

— К сожалению, нет. Всё только начинается, — произнёс я, глядя прямо на неё.

Её лицо напряглось, но она быстро взяла себя в руки.

— Обито готовится нанести удар. Его цель — Бесконечное Цукуёми, и он хочет захватить всех Биджу.

Слова, как холодный удар, на мгновение лишили её речи. Затем она тяжело вздохнула, складывая бумаги в сторону.

— Объяви о завтрашнем собрании. Все Каге должны присутствовать. Проведём его в деревне Дождя. Пока меня не будет, тебе придётся приглядывать за Конохой.

— Так и знала, что всё не может закончиться так просто, — пробормотала она, откидываясь в кресле. — Расскажешь всё на собрании.

Я кивнул, молча поднимаясь. Через мгновение я исчез, оказавшись в своей мастерской, прямо перед массивной дверью, за которой скрывалась лаборатория, защищённая барьером, способным остановить даже самых опытных шиноби.

Пройдя сквозь защиту, я оказался в полутёмном помещении, где слабое мерцание ламп едва освещало экспериментальные столы, заваленные инструментами, свитками и неизвестными образцами. Тишина была абсолютной, её нарушал лишь редкий скрип металла.

— Орочимару, пора, — произнёс я, мой голос эхом отразился от стен, словно становясь частью тягучей атмосферы комнаты.

Из теней, плавно и беззвучно, появился он. Его лицо было искажено широкой ухмылкой, а змеиные глаза блестели хищным любопытством.

— Ку-ку-ку, наконец-то! А я уж думал, ты забыл обо мне, Ичиро-кун, — его голос был мягким, но каждая интонация казалась пропитанной ядом. Орочимару приблизился, его движения были плавными, почти скользящими.

Он остановился у ряда тел Белых Зецу, которые я специально оставил для этой цели. Проведя рукой над одним из них, он прищурился, словно изучая что-то невидимое.

— Эти… создания. Ты знаешь, они идеально подходят для моих экспериментов, — ухмыльнулся он, сложив несколько печатей. — Но ты всегда приходишь ко мне с самыми интересными просьбами.

— Мне нужно, чтобы они были идеальными проводниками. Без ошибок, — напомнил я, пристально следя за каждым его движением.

Орочимару медленно кивнул, его длинные пальцы завершили серию печатей. Комната наполнилась напряжением, будто само пространство начало сжиматься. Внезапно, символы на полу вспыхнули алым светом, распространяясь по кругу.

— Техника Нечестивого Воскрешения! — его голос наполнил помещение, вибрации от него словно пробудили спящие силы.

Воздух задрожал, словно что-то древнее и могучее пробивалось сквозь ткань реальности. Тела Белых Зецу начали изменяться: их кожа покрылась трещинами, из которых исходил зловещий свет.

Он отошёл на шаг, его взгляд полыхал предвкушением, как у актёра, готовящегося к своей лучшей роли.

— Давайте начнём представление, — прошептал он с довольной ухмылкой, полный мрачного ликования.

Глава 89: Страна Луны

POV Шисуи Учиха

— Обрыв у водопада —

Я стоял, шатаясь, на краю обрыва, где ревущий водопад скрывал глубокую пропасть. Ноги подкашивались от слабости, а яд, распространившийся по моему телу, делал каждое движение пыткой. Напротив меня стоял мой лучший друг, Итачи. Его глаза полны ужаса, а я пытался удержаться на ногах, чтобы закончить последнее дело.

— Уже поздно… Остановить переворот клана Учиха невозможно. Если гражданская война разразится в Конохе, другие деревни бросятся на нас, как волки, — мой голос дрожал, но не от страха, а от угасающих сил.

Я перевёл взгляд на Итачи, видя, как он борется с внутренним конфликтом. Он не хотел этого слушать, не хотел верить в то, что всё зашло так далеко.

"У меня нет выбора. Судьба клана и деревни теперь в его руках…"

— Данзо… — я с трудом поднял руку к лицу, ощущая слабую вспышку ненависти. — Он хочет защитить деревню своей ценой, неважно, какой. Ему наплевать, сколько крови будет пролито. Думаю, он уже идёт за моим вторым глазом…

Я сжал зубы от боли и содрал повязку со своей глазницы. Вспышка мучительной боли пронизала меня, когда я, дрожащей рукой, вынул свой глаз. Я держал его в ладони, влажный и ещё пульсирующий.

— Я использовал правый глаз, чтобы сохранить своё мировоззрение, — продолжил я, пытаясь собраться с мыслями. — Теперь тот, кто пересадит его, при первой активации