Последствия - М. Картер

что продаёт свои мастерские и земли. Но его отец жив, значит это пока что его имущество. Может быть и об этом спросить? Зачем? Когда нас вообще стала волновать жизнь других. Это их конфликт, и решить они должны его сами.»– голоса в голове, шум разговаривающих и стрекочущая игра флейт- всё закружило сознание Элиссы.

Голодная девушка не могла устоять на ногах и решилась узнать у Азии, можно ли ей поесть на кухне. Женщина не могла не заметить изменившийся цвет лица Элиссы и дрожание её голоса и согласилась на её просьбу. Насытившись тарелкой лёгкой овощной похлёбки и парой фиников, девушка ушла в гостевую комнату, где долго пролежала, думая о том, как ускорить продажу злополучных ваз.

Утро началось с мысли о желанном возвращении. Элисса прождала Азию, вспоминая придуманный вчера план, в котором она хотела попросить помощи у Биррия, выставив, например, несколько ваз у его лавки, или чтобы он рекомендовал своим посетителям зайти и в лавку Олиссеуса. Но как встретится с этим скрытным мужчиной, которого за два дня Элисса наблюдала в доме несколько минут, она рассказать себе не могла.

Вскоре после этих размышлений Элисса уже спешно выходила из дома, так как и Олиссеус хотел поскорее вернуться в деревню. Мужчина решил занять наилучшее место в самом начале ряда, для чего собрался с раннего утра. Дорогой Элисса высказала своё предложение о прошении помощи у сына друга мастера, но Олиссеус согласился только с последним, когда Биррий должен был раздавать устные приглашения. Девушка согласилась и с этим и, пока гончар выставлял вазы на четвёртом месте с начала ряда, пошла к столам с одеждой, где, по словам Олиссеуса, уже должен был торговать Биррий. Сидевшим в молчании в отсутствии соседей его нашла Элисса.

– Здравствуйте, Биррий.– встав перед столом, начал она.

– Предложишь торг или расскажешь?

«Итак, кто-нибудь понял, о чём он? – пришедшая только для того, чтобы попросить помощи, возмутилась Элисса, с лица которой слетела улыбка, и она оставила взгляд на лице мужчины, пытаясь найти на нём ответ. – Что тебе непонятно? Торг- об одежде, а ещё предлагает познакомиться. И он говорит об этом с лицом настолько плоским, будто по нему проехал поезд? Если бы я на обеде в своем доме встретила незнакомую девушку, которую видела на рынке, то тоже бы не знала, как начать разговор с красивой незнакомкой.»

– Меня зовут Элисса. Мы с вами интересно встретились, неправда? – она сделала лицо более мягким: подняла уголки губ так, чтобы округлились яблочки щёк, а на правой проступила неглубокая ямочка, натянула кожу лба, сдвинув назад уши. – Если вы беспокоитесь о неслучайности нашей встрече на рынке, то я даже не знаю, как вас разуверить. Я помогаю Олиссеусу и работаю в школе, а уже завтра я должно начать преподавать, но мы продали только половину привезённых ваз. Олиссеус не хочет возвращаться в деревню с товаром, но и я одна вернуться не могу. Вы можете нам помочь? Мы только попросили бы вас рекомендовать каждому вашему покупателю кувшины Олиссеуса- вы бы очень помогла нам, оказав эту незначительную услугу.

– Ладно. – на его лице проскользнула усмешка, но тут же исчезла, оставив после себя бесчувственное выражение, которое Биррий отвернул к ящикам, в которых лежали ещё не выгруженные на стол товары.

«Может быть продолжить разговор? Нет, нет, нам не до него. Согласился, и хорошо, но мы за два дня продали только половину, а остатки должны продать за один! Надо лучше призывать этих скряг. Тогда нет смысла заходить в женские ряды… А вот на улицу выйти можно.»– решила Элисса и, ослушавшись мастера, перешла колонны.

В ранний час люди уже стали наполнять улицы, проходя по ним группами или в одиночестве, но даже последние вскоре находили собеседников. Элисса не щадила себя и под выжигающим дневным Солнцем перебегала из-под сокрытого под крышей рынка на площадь. Олиссеус, занятый увеличившимся спросом на его изделия, не замечал долгого отсутствия помощницы и только раз, пока она присела отдохнуть, вручил ей монету и предложил девушке купить себе фруктов. Но несмотря на количество приложенных усилий к наступлению вечера- того положения солнца, при котором в прошлые дни они заканчивали работу- оставалась пара непроданных ваз. Элисса и не надеялась уговорить мужчину вернуться домой без их реализации, так как мастер был целеустремлён в своём намерении не приезжать в следующий раз со старым товаром, о чём настойчиво повторял Элиссе утром и днём.

Не скоро, но к их воспрявшему духу, утомившемуся за день, посетивший их через полчаса мужчина купил все оставшиеся вазы. Элисса и Олиссеус покинули рынок одними из последних, и, не замечая черноты неба, ярко освещённого луной, девушка предложила сейчас же выехать в деревню, но мастер отказал, ссылаясь на слепящую темноту и возможность по дороге встретить грабителей, но понимая то, как важно Элиссе завтра же быть в школе, уточнил, что выедут они ранним утром и успеют к началу занятий. Элиссу слова Олиссеуса привели в более спокойные чувства, и они заторопились к дому Тимокла, где без обеда легли спать, перед чем мастер предупредил друга, что покинет его завтра, а Элисса попросила Азию приготовить ранний завтрак.

Утром были долгие проводы, на которых не присутствовал спящий Биррий. Дольше всех конечно же не могли расстаться Олиссеус и Тимокл, которые то обнимались, то пожимали руки, то уверяли друг друга о скорой встрече, которую мастер пророчил через несколько месяцев, а хозяин дома уверял, что приедет сам через пару недель. Проведя так несколько минут Олиссеус опомнился о том, что своими любезностями задерживает Элиссу, и, простившись с другом в последний раз, покинул его дом.

Пустая повозка легко катилась по безлюдным улочкам Платей, и лошадь несла её быстро и бесшумно, …

«Это, конечно, если сравнивать с тем, как она звенела тогда, нагружённая вазами.»

… в направлении к выстроенным вокруг полиса защитным стенам, возвышавшимися на пять метров, через которые небольшие государство можно было покинуть сквозь единственные ворота. Высота сторожевых башен увеличивалось, и Элиссе, мысли которой начали упрекать девушку за бездумное путешествие, казалось, что, свернув ещё за несколько домов, они выедут на улицу, ведущую к выезду.

Они ехали молча, и заливистый плач нескольких громких голосов испугал лошадь, от чего та заржала и остановилась на середине улицы, из впередистоящего дома которой вышла необычная процессия: впереди, держа в обеих руках высокую чашу, шла женщина, за ней четверо мужчин несли носилки, на которых на белом одеяле лежало тело, завёрнутое в белую тунику и плащ,