Исчадия разума - Клиффорд Саймак

— Это в вашем духе, — отозвался пастор, — и я не пошевелю и пальцем, чтобы остановить вас, но моя святая обязанность — предупредить, что злые силы лучше оставить в покое.

— Снова вы про злые силы. Могу я спросить, что такое зло? Как вы его определяете?

— Пытаться объяснить вам такие вещи — пустая трата сил.

— Кто-нибудь видел, что в точности произошло, когда Юргенс упал? — вмешалась Мэри, — Он сам ничего не видел, только сказал, что почувствовал толчок. Что-то ударило его, но он не видел что.

— Я ничего не заметил, — уверенно произнес пастор, — хотя стоял так, что должен был видеть все мелочи. Это утверждает меня в мысли, что здесь не обошлось без вмешательства злых сил.

— Я видел что-то, — вступил в разговор Лэнсинг, — или мне просто показалось. Это звучит несколько странно, но я не уловил движения. Только рябь. Рябь, которая пробежала столь быстро, что я не могу сказать наверняка, будто я ее видел. Я и сейчас еще полон сомнений.

— Не понимаю, как вы можете говорить о зле! — воскликнула Сандра, — Куб прекрасен. Он заставляет затаить дыхание, любоваться им. Я не ощущаю в нем зла.

— И все-таки он атаковал Юргенса, — возразила Мэри.

— Да, я понимаю. Но, даже зная об этом, я не перестаю восхищаться им. Мое мнение — в нем нет зла.

— Хорошо сказано, — восхищенно произнес генерал, — Сразу видно, что вы поэтесса, дипломированная поэтесса — кажется, так вы себя назвали?

— Да, вы правы, — тихо откликнулась Сандра, — Вы представить себе не можете, что это для меня значит. Только житель моего мира может понять, какая это честь быть дипломированной поэтессой. Поэтов у нас очень много, и многие из них — мастера своего дела, но лишь единицы удостаиваются диплома.

— Право, не могу себе представить такого мира, — сказал пастор. — Должно быть, это волшебное место. Много красивых слов, но, боюсь, мало хороших дел.

— Вы правы, вы не можете представить себе нашего мира, — ответила Сандра. — Вы чувствовали бы себя у нас не в своей тарелке.

Некоторое время все сидели молча.

— Опять, — прошептала Сандра. — Там снова кто-то крадется. Я слышу сопение.

— Я ничего не слышу, — ответил генерал. — Дорогая, это все игра вашего воображения. Там никого нет.

Вновь воцарилось молчание, которое на сей раз нарушил пастор:

— Что мы будем делать завтра утром?

— Мы осмотрим куб, — ответил ему генерал, — мы обследуем его тщательно, но очень осторожно. Если после этого ситуация не прояснится, мы продолжим наш путь. Впереди, если гнусный хозяин гостиницы не врал, должен быть город, и мне кажется, что в городе мы скорее найдем объяснение интересующим нас вещам, нежели здесь. Если мы захотим и если в этом будет смысл, мы всегда сможем вернуться сюда и сделать еще одну попытку подойти к кубу.

Пастор, махнув рукой в сторону Юргенса, спросил Лэнсинга:

— Он в состоянии путешествовать?

Лэнсинг повертел в руках недоделанный костыль.

— Юргенсу понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к нему. Это непростая задача. Я мог бы сделать лучший костыль, если бы под рукой были необходимые материалы. Юргенс сможет идти, но медленно. Нам нужно будет подстроиться под его скорость. Думаю, нам некуда спешить.

— Не уверен, — вновь вступил в разговор генерал, — Мы толком не знаем ничего о нашей экспедиции. Возможно, существуют некие пределы, неизвестные нам.

— Чтобы действовать эффективно, для начала давайте попробуем понять, почему мы здесь. Мы не должны упускать ничего, что может дать нам ключ к разгадке, — высказала свое мнение Мэри. — По-моему, мы должны оставаться у куба, пока не убедимся, что в нем не заключено ничего важного.

— Интуиция подсказывает мне, — ответил на это генерал, — что в городе мы получим значительно больше информации, чем в этой пустыне. Там мы сможем найти людей и поговорить с ними.

— Да, если мы сможем понять их, — заметила Мэри. — И если они станут разговаривать с нами. Если они не прогонят нас или не бросят в тюрьму.

— Пожалуй, все это следует принять во внимание, — согласился генерал.

— Я полагаю, что пора укладываться спать, — сказал пастор. — У нас был длинный и тяжелый день, всем нам необходим отдых.

— Я первым буду стоять на страже, — заявил генерал, — затем вы, Лэнсинг. Пастор, на ваше дежурство приходится остающаяся часть ночи. Возражения есть?

— У вас нет необходимости стоять на часах, — сказал Юргенс, — это моя работа. Я никогда не сплю. Я обещаю быть бдительным. Вы можете положиться на меня.