Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

Мы не знаем, как пройдёт операция, и если мы немного нашумим, нас будут искать. И первым делом будут проверять всех, кто прибыл рейсами из России в Марсель. Поэтому подстраховаться не мешает.

— Думаешь, рейсы в Ниццу не проверят?

— Пусть проверяют, — усмехнувшись, ответил Артур. — Если что, мы приезжали поесть устриц и выпить вина в уютном ресторанчике «Сен-Мартен». А вот объяснить приезд в Марсель будет сложнее.

— Понятно, — сказал я. — Тогда до встречи в Москве. И кстати, раз уж мы вспомнили Монте-Карло, ты не знаешь, случайно, Джаггернаута тогда откачали?

— Конечно, откачали. В него же огромные деньги вложены, думаешь, ему кто-то даст теперь просто так сдохнуть?

— Это хорошо, что откачали.

Я попрощался с Артуром, вышел из машины и отправился на завод. Войдя в приёмную, первым же делом дал Оксане французский телефон Орешкина и попросил его вызвонить, так как мой спутниковый телефон не имел выхода на международную линию. И ещё попросил кофе, надеясь, что второй раз мне никто не помешает его выпить горячим.

В кабинете, как обычно, плюхнулся в кресло и призадумался. Мало того что нужно было как-то решить вопрос с комиссией, так теперь выяснилось, что это нужно сделать самое позднее до четырёх часов, чтобы успеть в аэропорт на шестичасовой рейс. Но вариантов не было — надо лететь, очень уж мне хотелось поговорить с Петром Петровичем.

Минут через пять Оксана принесла кофе. Такой же, как в прошлый раз — ароматный, горячий, с плотной пенкой. Улыбнувшись и предвкушая, как сейчас буду наслаждаться любимым напитком, я взял в руки чашку. Вдохнул аромат, приготовился сделать первый глоток и… не успел. Румянцев влетел в кабинет так же стремительно, как и в прошлый раз, но теперь его сопровождал не Куликов, а отец.

— Плохо дело, Игорь! — с ходу заявил Ярослав Данилович.

— Ещё хуже, чем было? — поинтересовался я, впечатлённый новой манерой Румянцева начинать разговор, и несмотря на визитёров, всё равно отпил немного кофе из чашки.

Да, после такого начала разговора о наслаждении можно уже было не мечтать, но напиток ещё хотя бы был горячим.

— Проходите, присаживайтесь, — предложил я отцу и Румянцеву. — Хотите кофе?

Видимо, моё демонстративное спокойствие немного привело в чувство Ярослава Даниловича, он как-то странно отмахнулся, видимо, отказался таким образом от кофе, после чего они с отцом сели за стол.

— Что случилось? — спросил я, ожидая услышать в ответ, что эксперименты с некачественными заготовками закончились поломкой оборудования.

— Комиссия прилетела, — ответил Румянцев. — Куликов уже встретил её в аэропорту, везёт сюда.

Признаться, ответ меня удивил, и я сказал:

— Но мы же эту комиссию ждали, что плохого в том, что она приехала?

— Игорь, давай не будем городить этот цирк с малой скоростью и неподходящими заготовками, — предложил Румянцев. — Давай лучше правду скажем.

— Ярослав Данилович, я вас не понимаю. Что за паника? В комиссии есть специалисты, которые разбираются в производстве стволов и знают весь процесс?

— В комиссии всего один человек, — произнёс наконец-то первую фразу отец.

— Тогда я тем более вас не понимаю, — сказал я.

— Игорь, к нам прислали главного аудитора министерства обороны, — пояснил Румянцев. — Если честно, я не понимаю, зачем такой уровень, учитывая, что у нас даже контракт ещё не подписан и финансовых взаимоотношений не было. Но, возможно, в министерстве сильно насторожились после обвинений в коррупции. Поэтому такой высокий уровень у проверяющего.

— Ну хорошо, если вы переживаете, то давайте не будем, как вы выразились, городить цирк, — согласился я. — Но повода для паники я не вижу. Наоборот, если приезжает один человек, то шансы с ним договориться намного больше, чем с комиссией.

— Договориться? — переспросил Румянцев.

— Ну да, — ответил я. — Почему бы и нет? Я же не предлагаю взятку этому аудитору давать, я имею в виду, что можно попробовать, по-человечески всё объяснить, может, он войдёт в положение. Все мы люди, всегда есть шанс договориться.

— Договориться? — крайне эмоционально всплеснул руками Ярослав Данилович. — С княгиней Васильевой?

— С княгиней Васильевой? — переспросил в свою очередь уже я.

— Да проще с её мужем договориться, чем с ней, — воскликнул Румянцев. — Все мы люди, это да, но Васильева — это Васильева! Знаешь, сколько народа лишилось своих должностей после её проверок? А сколько мотает срок за растраты?

А вот это был поворот. Всем поворотам поворот. И даже не знаю, что меня удивило больше: факт приезда Ани с проверкой или то, как о ней отзывался Румянцев.

— Мне кажется, вы излишне нагнетаете, Ярослав Данилович, — сказал я. — При всех чинах и должностях Васильева — обычная женщина, ей не чуждо ничего человеческое. Я думаю, мы сможем ей всё объяснить.

— Это не женщина! — отрезал Румянцев. — Это безжалостный монстр в юбке! Она приезжала к нам два года назад, я хорошо её помню. У Боброва после её визита случился первый инфаркт.

Я слушал Румянцева и просто не мог поверить его словам. Мне казалось, что речь идёт о какой-то другой княгине Васильевой, всё же Аня при всей её суровости не походила на монстра в юбке.

— Игорь, а ты её разве не знаешь? — спросил меня снова вступивший в разговор отец. — Она преподавала в Новосибирской военной академии. Хотя, возможно, на старших курсах.

Я не стал отвечать на этот вопрос, лишь неопределённо пожал плечами.

— А бывший ректор академии имени Раевского, кстати, сейчас под следствием находится, — заявил Румянцев. — Где Васильева, там всегда проблемы!

— Может, наоборот, где проблемы, туда Васильеву отправляют? — спроси я, потому как мне стало обидно, что на мою бывшую женщину наговаривают лишнего.

— Да какая разница? — в сердцах воскликнул Румянцев. — Через полчаса она будет здесь, вот сам и посмотришь!

— Договорились, посмотрим, — примирительно сказал я. — Главное, будьте готовы показать цеха и вообще весь завод. И конечно же, теперь никаких постановочных номеров.

Румянцев с отцом ушли, а я по уже сложившейся за день традиции допил остывший кофе и призадумался. А думать было о чём. С одной стороны, теперь, когда я узнал, что бывший ректор Новосибирский военной академии находится под следствием, окончательно стало понятно, что Анна Леонидовна делала в этом учебном заведении — собирала