Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин посмотрел направо, налево, — стаи «трилобитов» выстроились в клин, и Тикс оказался внутри него, окружённый со всех сторон. «Сирены» уже не выли, зато отовсюду было слышно гулкое бульканье — или булькающий звон. «Стойка с резонаторами,» — вспомнил Гедимин странное сооружение у алтаря кого-то из богов. «Только тут их много. Всё-таки затащили в Джеру. Дружественные, значит, огни…»

…Они садились на сросшиеся крыши, в ложбину между уступами террас. Гедимин видел уходящие влево и вправо туннели и причальные крючья рядом с ними. Сопровождающие «дирижабли» отделялись один за другим, занимая места над террасами.

— Якорь кидают из жаберного люка, — вполголоса заметил Вепуат. — У нас не выйдет.

Гедимин пересчитывал террасы. Каждая из них была трёхметровой высоты. В них проложили жёлоба; сейчас колодцы, в которые они упирались, были прикрыты. «Солидная система оттока…» — забывшись, он потянулся к сигма-сканеру. Изучить колодцы не успел — звон и бульканье внезапно стихли.

— Джера приветствует могущественных жрецов Пламени!

Кто говорит, Гедимин не видел, но звуковая волна многократно отразилась от террас — видимо, поэтому он и замолкал надолго после каждой фразы.

— Надеюсь, на нас не падёт его гнев. Мы лишь просим о помощи!

Вепуат еле слышно хмыкнул — и сам вздрогнул от неожиданности: эхо прокатилось по всем террасам.

— Сойдите на землю Джеры! Вас примут с почестями, — продолжал Кьюсс-переговорщик. — Мы не смели говорить, когда вокруг свирепые кочевники. Но око Пламени видит сквозь стены и плоть. Вы знаете, какая беда в Джере…

Вепуат кивнул.

— Горькая вода, — его негромкий голос эхом отразился от террас. В этом месте физически невозможно было говорить тихо.

— Око Пламени проницательно, — Кьюсс тяжело вздохнул. — Гнев Ук-кута поразил и нас. Хотя мы по-прежнему не видим причин…

Гедимин фыркнул в респиратор. Вепуат укоризненно покосился на него и развёл руками.

— Чего вы тогда хотите от нас?

— Мы служим богам Равнины многие тысячи лет, — Кьюсс, похоже, физически не мог перейти к делу без долгих предисловий. — Но сейчас они не хотят говорить с нами. Вы проникли в их волю и узнали, как смирить их гнев. Нам остаётся только склониться. Джера умоляет вас о помощи. Мы не поскупимся на дары и почести. Вы излечили кочевников. Теперь о лечении просим мы.

«Дары и почести…» — Гедимин покосился на террасы. В цветных пятнах и бликах он уже различал бойницы. Чем оттуда могут выстрелить, сармат пока не знал — но ему уже не нравилось, что его «дирижабль» опустился так низко. «С другой стороны — пока ведь не стреляют…»

— И много у вас больных? — спросил Вепуат. — Кто заразился? Самые слабые?

По террасам прокатился шелест — кто-то попытался подавить раздражённый вздох.

— Ты много знаешь о горькой воде, о Урху, — отозвался Кьюсс. — Ты видел, куда она метит. Наши жрецы, воины, маги, — все носят смерть внутри. Лёд может остановить её, но не повернуть вспять. Могли ли мы сказать об этом посреди стойбища Джагулов⁈ Уже с утра они ломали бы стены Джеры. Они кровожадны и алчны, у них нет чести. Но ведь вы, народ Пламени, не таковы…

Гедимин встряхнул головой — внутри черепа неприятно гудело.

— Сдавать вас Джагулам мы не собираемся, — Вепуат отцепился от панциря туун-шу и поднялся на ноги, неторопливо поправляя перья. — Но доверять вам… Нас обещали привести в город Пламени, а не в Джеру. Сколько ещё дурацких ловушек вы приготовили?

Гедимин выпрямился и повёл плечами, передвигая сфалт чуть вперёд. «Дурацких — не дурацких, а осторожность тут не повредит… А интересная архитектура. Город цельнолепленный…»

— Мы униженно просим прощения, — отозвался Кьюсс. — Если бы в лицо не дышал ветер Ук-кута, разве решились бы мы на такую жалкую ложь? Какие подношения загладят нашу вину? Мы слышали, город Пламени беден церой…

Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Цера не повредит. Но сначала — другое. Нам очень надоела ваша возня под боком. То зрячие камни, то подосланные Джагулы, то прямое нападение… По-хорошему, надо бы вас оставить. Твои боги — ты с ними теперь и мирись.

Со всех сторон послышался встревоженный гул. Резонанс усилил его, но не сделал слова более разборчивыми. Гедимин, отложив изучение архитектуры, настороженно оглядывался по сторонам и держал «арктус» наготове. «Зря мы всё-таки так сильно снизились…»

— Джера склоняется перед могуществом Пламени, — донеслось откуда-то из мерцающих туннелей. — Джера бессильна перед Ук-кутом. Какую дань вы сочтёте достаточной?

— Для начала… — Вепуат мельком оглянулся на Гедимина; его глаза сузились и потемнели. — Поклянитесь не нападать на Элидген и не подсылать кочевников. И не причинять вреда ни нам, ни другим из народа Пламени. Пусть эта клятва действует, пока не остынет Пламя Равнины. Пусть поклянутся все вожаки Джеры. Если нет — мы улетаем.

— У Джеры нет вожаков, — отозвался явно недовольный Кьюсс. — Унксу-Эаннайя, опора ледяных вершин, говорит от имени кланов Джеры. Город Пламени и его народ не будет потревожен. Никто не помыслит о том, чтобы навредить вам. Так говорю я, Унксу-Эаннайя, опора ледяных вершин.

Сарматы переглянулись. «Череп гудит,» — жестами показал Гедимин. Вепуат поморщился. «Не люблю я геноциды…» — так же, не издав ни звука, ответил он.

— И пригоршня церы от каждого клана, — буркнул Вепуат, расправляя крылья. — Хорошей церы. Где твой кабинет, правитель Джеры? Надо поговорить.

…Парадные помещения были спроектированы с запасом по высоте — только поэтому Гедимину не пришлось ползти по ним внаклонку. Он, проходя по раскрашенным коридорам, косился на боковые отнорки, дверные проёмы, — все они были на полметра, а то и метр ниже. Вепуат, подобрав крылья, перестал цепляться за всё подряд и пошёл быстрее, не давая Гедимину времени осмотреться. Тот только успевал подмечать разные детали — двери, собранные из деревянных и костяных плашек, светящийся орнамент на цветном камне, слои ковров под ногами, тени за каждым поворотом… Идти далеко не пришлось