"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

Они кивали и по одному откланивались. Венедикт Кириллович, естественно, задержался. Солнцев подошел ко мне и, активировав заклинание, блокирующее возможность подслушать разговор, произнес:

— Иван Владимирович, вы превратили свое тело в артефакт, — утвердительным тоном произнес он. — Надеюсь, это не скажется на вашей продолжительности жизни?

— Буду откровенен, Венедикт Кириллович, — с вежливой улыбкой ответил я. — Я никому не рекомендую проводить эту операцию. Во-первых, так сложились уникальные обстоятельства, которые я не смогу повторить. Во-вторых, это крайне опасная и болезненная процедура.

Глава рода Солнцевых несколько секунд смотрел на мои изменившиеся глаза, словно надеялся узреть там что-то необычнее цвета. Наконец, он вздохнул.

— Что ж, спасибо за информацию, Иван Владимирович, — кивнул он. — Полагаю, вам понадобится какая-то одежда, не может же дворянин ездить по городу в простыне.

— У меня в машине есть запасной комплект, — ответил я. — А вот телефона, чтобы вызвать своего слугу, у меня больше нет.

Венедикт Кириллович улыбнулся.

— Мои люди обо всем позаботятся, Иван Владимирович.

А стоило мне выйти на крыльцо, ко мне тут же подошла Антонина Владиславовна, на этот раз — в форме.

— Иван Владимирович, — обратилась ко мне ученица. — Я рада, что с вами все в порядке. Хм… Мне кажется, у вас глаза были другого цвета.

Я отмахнулся.

— Вы здесь, чтобы взять у меня показания, что случилось? — уточнил я.

— Верно, если хотите, мы можем отправиться к вам, и там вы все мне расскажете.

— Так и сделаем, — кивнул я. — Вы же не откажетесь прокатиться на моей машине?

Глава 2

Антонина Владиславовна на этот раз оставаться на ужин не стала, как только я закончил рассказ под запись, моя ученица упорхнула по своим служебным делам. А я плотно поел, краем уха слушая новостной выпуск.

Ведущая рассказывала о случившемся на приеме Герасимовых. В конце репортажа показали портрет самого Никодима Павловича, обрамленный черной ленточкой. Фотографию использовали из личного дела, так что я мог посмотреть, как выглядел глава рода Герасимовых десять лет назад. И оценить украшенную наградами форму.

Героический дворянин, не пожалевший себя, чтобы остановить чужую атаку. Он действительно выиграл для меня время — развернуть на собственном теле ритуал переработки магии крови мгновенно я бы не смог. Безусловно, можно было разорвать дистанцию, но… Тогда жертв было бы значительно больше.

Глядя на портрет Никодима Павловича, я не обращал внимания на перечисляемые ведущей подвиги. Запомнил только, что похороны состоятся в среду. Герасимов жил героем и ушел героем. За те несколько минут, что мы общались, он произвел на меня приятное впечатление.

— Нелишним будет взглянуть, кто станет охранять покой Российской Империи в ближайшие годы, — сказал он.

Вздохнув, я поднялся из-за стола и направился в свои покои. Вызвав к себе управляющего, я сел в кресло. Демин явился через минуту, все еще напряженный после случившегося. И откровенно переживающий из-за гибели Герасимова. Это я знал Никодима Павловича мало, а для Даниила Игнатовича он был воплощением армейского командира.

— Вызывали, Иван Владимирович?

— Да, — кивнул я. — В среду я отправляюсь на церемонию прощания с Никодимом Павловичем. Будете меня сопровождать. И позаботьтесь, чтобы все было готово, Даниил Игнатович.

— Будет сделано, ваше благородие, — с поклоном ответил управляющий.

Отпустив его, я взял из ящика стола новый телефон. Включив его, дождался, пока аппарат синхронизируется, выкачивая из облака все необходимые данные. В который раз я почувствовал себя в сказке. Куда там магии, здешние технологии превосходили все мечты!..

Встроенный органайзер напомнил, что у меня запланирован прием лавки. Прикинув, что по времени я вполне успеваю на встречу со столичным дворянским собранием, я набрал номер бригадира.

— Иван Владимирович, добрый вечер, — первым поздоровался тот.

— Вечер добрый, Олег Иванович, — ответил я. — Успеете завтра сдать мне объект, скажем, в восемь утра?

Он зашуршал бумагами на том конце. Видимо, бригадир был занят в выходной, раз занимался документами в такое время. Но, наконец, он произнес:

— Иван Владимирович, приехать я смогу завтра только к половине девятого. Если вас устроит…

— Вполне, Олег Иванович, — ответил я. — Тогда до завтра.

— Да, Иван Владимирович, до свидания.

Положив телефон на подлокотник кресла, я закрыл глаза.

Наложенные на тело ритуальные знаки никак мной не ощущались, хотя я и мог их рассмотреть в магическом взоре. Резерв работал, как положено, его скорость восполнения подросла, и при желании можно было наблюдать, как новые частицы магии втекают в общий поток.

Мне вспомнилось, как заинтересовался моим новым состоянием Венедикт Кириллович. Оно и понятно, артефакты — это прекрасно, но когда ты можешь всегда носить зачарования в собственном теле, это еще лучше. Вот только глава рода Солнцевых однозначно такую процедуру не переживет, он слишком стар для подобных экспериментов.

Да и жертвовать двумя узлами на постоянное поддержание защиты — далеко не так легко, как могло бы показаться на первый взгляд. Что ни говори, а подавляющее большинство чародеев развивается куда медленнее, чем я. И у них каждая крупица магии дороже золота. Хорошо если раз в десять лет появляется новый узел. И тратить сразу два, притом что в мирные времена местные чародеи едва ли наскребают четыре за всю жизнь?

Безусловно, силовые ведомства взращивают своих магов, фактически заставляя их открывать четыре-пять узлов. Но им это необходимо для исполнения долга. А какой-нибудь врач или, например, потомственный управляющий, в таком усиленном обучении волшебству не нуждается — у них другие требования.

В мирных профессиях не нужна стихийная магия, которой тут владеет большинство одаренных. И потому потомственные военные всегда будут опытнее и сильнее, чем гражданские чародеи. Естественно, у дворян обучение чародейству имеется свое, но оно тоже очень сильно разнится от семейного дела. Если оно, конечно, вообще имеется.

Закончив осматривать свой резерв, я отправился в душ. Проходя мимо зеркала, бросил взгляд на свое отражение. Золотые глаза не светились, просто цвет такой. Хотя, разумеется, можно было бы изменить, но я решил, что оно того не стоит — порой необычная внешность может быть полезна.

Уже забравшись в постель, я прикрыл глаза, готовясь отойти ко сну. Пережив серьезное испытание, организм не требовал особого обхождения с собой. А потому я не нуждался в дополнительной реабилитации, и можно было продолжать жить, как прежде.

Откинув одеяло, я натянул халат и вышел обратно в