Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

тоже никто не встречал, хотя и должны были. И я был бы этому только рад. А так пришлось минут пять колотить кулаком в стенку фанерной будки следящего за порядком в пустом вокзале стража. Он никак не желал просыпаться. Проснувшись же, сразу обложил меня по матери и вообще причастил всеми словами, какие только знал. Внимательно выслушав, я дождался, когда разбуженный мной страж, наконец, успокоится, и только после этого сунул ему под нос мандат с подписью товарища Гамаюна. И добавил красную книжечку удостоверения. Страж мигом побледнел, поняв, с кем имеет дело и кого только что обложил так, что выше некуда.

— Да не бледней ты так, — подмигнул ему я. — Звони своим – и скажи, что прибыл человек из столицы. Мокнет, мол, на вокзале и ждёт.

— Будь сделано, — выпалил страж, тут же сорвав с эбонитового аппарата трубку и принявшись остервенело крутить диск.

Я не прислушивался к его разговору. Но шёл он явно на повышенных тонах. Сначала страж, ещё не отошедший от шока, произведённого моим мандатом, ругался с телефонисткой. Потом с дежурным в штабе стражи. Наконец, он положил трубку на рычаг и доложил мне:

— Через четверть часа будут, — и добавил. — Вы уж не серчайте за то, что долго так, авто наше единственное завести ещё надо. Не пешком же вас в этакую погоду вести в штаб.

— Да можно было и пешком, — зевнул я. — Плащ бы дали хороший – и хватит. Идти-то, наверное, у вас не очень далеко.

— По чести сказать, близко всё, конечно, — согласился страж. — Но автомобиль, он всё же получше плаща будет. А я пока могу чаю сообразить. Морковный, правда, но хоть не голый кипяток.

— Чай у меня есть, — сказал я. — А вы лучше кипятка как раз организуйте.

— Вот славно, — прихлопнул в ладоши страж. — Кипяток – это мы мигом. У меня к настоящему чаю сахарину немного найдётся.

Я не стал говорить, что у меня настоящий сахар есть. Не особенно хотелось тратить его на вокзале. Ведь его было куда меньше, чем дешёвого чая, которым в Хаджитархане торговали на вес – полушка за фунт.

К тому времени, как к вокзалу подъехал автомобиль из штаба, мы со стражем славно чаёвничали. Я даже оставил на прощание славному человеку полфунта, раз он угостил меня таким редким в здешних местах сахарином.

Все дела я решил отложить на завтра – после долгой дороги очень хотелось спать. Всё тело ломило от тряски в общем вагоне, продлившейся несколько дней. Об этом я сразу сказал приехавшим за мной стражам.

— Разбудите меня завтра в пять утра, — попросил я перед тем, как улечься на диван, выделенный мне прямо в штабе.

Едва коснувшись его, я уснул сном младенца.

Исполнительные стражи подняли меня ровно в пять утра. Зря всё-таки товарищ Гамаюн жаловался на отсутствие пунктуальности. Стоило только кукушке показаться из старых ходиков, чтобы проскрипеть нечто невразумительное, как молодой страж тут же схватил меня за плечо и принялся нещадно трясти.

Засыпал я младенцем, а вот проснулся разбитым стариком. Укатали малость сивку крутые горки. Ночёвки в кресле воздушного корабля, а после поезда, сказались на мне не лучшим образом. Если по дороге я держался на чистом упрямстве, то в Усть-Илиме, достигнув пункта назначения, позволил себе расслабиться. И накопившаяся усталость сразу же напомнила о себе.

— Кажется, я становлюсь стар для этой работы, — буркнул я, поднимаясь-таки с дивана. — Когда-то мне всё это было нипочём, а теперь… — я тяжко вздохнул.

Смотреть на вытянувшегося рядом со мной стража было почти неприятно. Тот выглядел слишком свежим и бодрым для столь раннего часа.

— Да не тянись ты, — махнул я на него рукой, — не на плацу. Лучше организуй мне быстренько кипятку. И зеркало.

Молодой страж, разбудивший меня, мгновенно унёсся, стуча каблуками по деревянному полу. Я же на некоторое время был предоставлен самому себе. Вчера, когда меня проводили сюда прямо из автомобиля, у меня как-то не было возможности оглядеться. Тусклого света электрических лампочек не хватало, чтобы осветить помещение. Да я не особенно и приглядывался. Больше всего из обстановки меня тогда интересовал диван.

Теперь же я увидел, что это, скорее всего, чей-то кабинет. И хозяин его, судя по тому же дивану, частенько засиживается тут допоздна. А может быть, тут дежурят сутками, как мы, бывало, в Хаджитархане, когда людей не хватало. Кроме дивана в кабинете имелись стол, два стула и несгораемый шкаф. Последний стоял близко к окну – и не надо быть гением, чтобы понять, каким образом его можно ещё использовать, кроме как по прямому назначению. На одной из стен висело мутноватое зеркало, а под ним обнаружилась очень удобная тумба с парой ящиков. Если порыться в них, скорее всего, найду бритвенный прибор.

Я быстренько размялся, сделав несколько упражнений по методике командарма Бессараба. С ним лично я, понятное дело, знаком не был, но тот издал через нарпросвет брошюрку с описанием этой самой его знаменитой гимнастики собственного изобретения. Упражнения помогли заставить кровь быстрее бежать по жилам. Я снова почувствовал себя если не моложе своих лет, то уж точно не старше ни на год.

Страж с тазом кипятка явился как раз когда я вынимал свой походный несессер. Парень, не говоря ни слова, поставил его на тумбу под зеркалом и вышел, чтобы не мешать мне приводить себя в порядок. Конечно, после долгого путешествия мне бы не помешала банька, ну или хотя бы хороший душ, вот только вряд ли я могу на него тут рассчитывать. А баню топить времени просто нет.

Вода в тазу оказалась отменно горячей, и в количестве достаточном, чтобы не только освежить лицо со сна, но и побриться. Я тщательно отскоблил щёки от щетины, отросшей за время перелётов-переездов. Ведь не успел побриться даже перед визитом к Гамаюну, не говоря уж о последующих событиях. И потому с удовольствием скоблил щёки острой бритвой.

После утреннего туалета, я наскоро привёл в порядок одежду. Вот теперь я не зачуханный незнамо кто с мандатом, а самый настоящий страж из столицы. В таком облике предстал я перед ждущими за дверью кабинета товарищами.

— Ну, здравствуйте, — сказал я им, малость робея от всех этих взглядов. Они как будто в рот мне смотрели. — Давайте знакомиться. Меня зовут Ратимир. И сразу скажу, я тут не с проверкой. Никакой я не ревизор из столицы. Поэтому давайте сразу уговоримся, товарищи, секретов друг от друга не держать и говорить друг другу одну только чистую правду.

— Раз правду, —