Покров-3. Чарусы - Алёна Моденская

На лай из церкви вышли священник и остальные.

– Ба, я за тобой, – пропела Зоя, корявой походкой от куриного бедра топая к храмику. Потом по-сериальному удивилась: – Ой, Гаврил, и ты здесь! Ты нас с бабулей проводишь, да?

Зоя ловко подлезла под руку к Гаврилу, а с другой стороны притянула Ядвигу Мстиславовну. И стала что-то манерно-крикливо рассказывать. Василиса только расслышала что-то вроде «Вы не представляя-а-а-а-ете, что сегодня была-а-а-а».

Бобик отца Павла, видимо, раздражённый противным Зоиным голосом не меньше Василисы, продолжал оглушительно лаять. Ему со всей деревни стали отвечать другие собаки. Наверное, спрашивали, что стряслось, и требовали подробностей.

Василиса потрепала пса по голове и направилась к отцу, ухватившись за его руку, чтобы не упасть на окончательно заледеневшем снегу.

– Василиса, вы придёте завтра в школу? – спросил Давид Юрьевич, надевая перчатки. Изо рта у него уже шёл пар.

– Нет, – коротко ответила Василиса.

– То есть? – удивлённо переспросил учитель.

– То есть, мы пока на больничном, – пришёл на помощь отец. – И выходить сегодня тоже не стоило. До свидания.

И отец потянул Василису прочь от дома священника и храмика. А она в общей суете даже посмотреть на Гаврила не сумела.

– Что за эпидемия? – тихо спросила Василиса по пути домой, покрепче ухватившись за отцовскую руку.

– Нет никакой эпидемии.

– А раньше что было? До того, как мы приехали? – продолжала выспрашивать Василиса, уже двумя руками держась за отца и глядя только под ноги.

– Это никак не связано.

Дальше некоторое время папа с дочкой шли молча. Потом Василиса оглянулась, убедилась, что поблизости никого не было, и почти шёпотом произнесла:

– Пап, я там случайно услышала, что Зоя с подружками хотят что-то поджечь.

– Что именно? – так же шёпотом спросил отец.

– Не знаю, но что-то деревянное, потому что они говорили про огнеупорку и бутылки.

Отец некоторое время молчал. Потом вздохнул:

– Как-то маловато информации. Но я как-нибудь попробую проконтролировать. А ты, пожалуйста, не лезь куда не просят.

– Не суй мене, Господи, куды мене не просют, – повторила Василиса чудную молитовку, услышанную когда-то где-то от кого-то.

– Вот именно, – поддакнул отец. – И насчёт школы. Лучше бы тебе туда вернуться.

В ответ Василиса только изобразила тяжкий вздох.

– Жизнь длинная и сложная. И надо уметь решать проблемы и находиться в одном коллективе с неприятными людьми.

– Это как сидеть на муравейнике.

– Всю жизнь будешь от проблем бегать?

Василиса не ответила. Вообще-то папа, конечно, прав. Но… господи, да тут тысяча всяких «но».

Как только отец и дочь вошли домой, их встретила разъярённая мама.

– Ну и где вас обоих носило?!

– Да так, – промямлил отец. – А что?

– Почему у вас обоих телефоны выключены?!

– Ой, я вообще про него забыла, – пискнула Василиса.

– А мой разрядился. Что случилось-то?

– Ничего! – рявкнула мама. – Быстро за стол! Оба! Ужинать!

Василиса и отец переглянулись. Нечасто их мама так повышала голос. И гремела посудой. И стучала столовыми приборами так, что всё семейство тихо смотрело в тарелки, боясь лишний раз моргнуть.

К концу ужина мама, правда, немного подобрела.

– Эта Фаврелия, будь она неладна, – наконец выдала мама, откидываясь на спинку стула. – Влезла-таки. Теперь она у нас в родительском комитете главная. И она будет решать, как, где и за сколько проводить последний звонок и Выпускной.

– А Пасечники? – рискнула спросить Василиса.

– Да с Машей у них проблемы, их матери теперь не до чего.

– А нам во двор порчу подкинули, – сказала Василиса и почувствовала, как под столом отец слегка двинул ей по ноге.

– Что?! – взвилась мама. – Когда?! Куда?!

– У забора нашла, – проговорила Василиса, вжимаясь в спинку стула. – Её отец Павел забрал, сказал, что сожжёт.

– Кто, интересно, – сузила глаза мама.

– Зоя в пальто, – буркнула Василиса. – Она там ещё кого-то спалить собралась. И Машу наверняка она отравила.

– Кого спалить? – потрясённо спросила мама. Отец прикрыл глаза рукой. Болтливая дочка ему досталась, но что поделаешь.

– Не нас, не переживай. У нас дом-то каменный, а они говорили про деревянный.

В дверь позвонили, и всё семейство разом обернулось в сторону прихожей. Изюм с лаем помчался смотреть, кто пришёл.

– Я открою. – Отец встал и ушёл в прихожую.

Пока оттуда доносился его приглушённый голос, Василиса и мама беспокойно переглядывались. Наконец вернулся отец и кивнул Василисе:

– Иди. К тебе.