Всегда вдвоём - Максим Владимов

рискуй! Вот вообще, совсем, никак и нисколько! первым делом — оглядись! Если хоть что-то не так — уходи сразу! Помни — ты ценнее любых бумаг, мы просто помогаем, только если есть возможность и нет риска! Договорились?

— Хорошо, — бросил я, и, делая шаг в сторону, спросил разведчика: — А что будет с тем, ну, агентом? Потом?

Полковник как-то сразу осунулся, скорчил непонятную гримасу и, отворачиваясь от меня, неуверенно пробормотал:

— Да ничего. Ничего особенного, в принципе. Ну сдастся им там, посадят его, конечно... потом мы прихватим кого из тамошних, обменяем...

И тут же вмешался Сергей:

— Все будет нормально, это уже их дела, они справятся. Давай, аккуратно там, сам не попадись!

— Не попадусь, — ответил я с уверенностью, которой сам не испытывал вовсе.

-*-*-

А здорово тут тепло. Куда теплее, чем у нас, или даже в Нью-Йорке. Хотя, деревья всё равно без листьев стоят, большинство — тут тоже опадают на зиму, значит. Кладбище реально выглядит как огромный парк — деревья, дорожки, дороги даже, с асфальтом, могилы так сразу и разглядишь не везде. Тут действительно гулять можно! Я бы даже и погулял, если б не увидел полицейские машины с включёнными мигалками сразу в нескольких местах за оградой. Ого! Это что — тут всё оцеплено, получается? Надо бы поспешить.

Я ускорился и через несколько минут занырнул в оговорённый закуток между вечнозелёными кустами. Слава богу, там меня ждал тот, кто нужен, и более не оказалось никого — всё по плану? Невысокий черноволосый мужик лет сорока при виде меня даже наклонился в сторону и вытянул шею, пытаясь заглянуть мне за спину. Я не стал держать его в неведении и скинул рюкзак с плеча, протягивая его агенту.

— Ффу, слава богу, ты пришёл! — он тоже сбросил лямку, передал мне свой "груз", тут же начав потрошить принесённое мной. Патроны?! И почему я не удивлен, блин. Я ж в Америку просто так не хожу, не одно, так другое... Внезапно разведчик поднял голову, насторожился, неуловимым движением обтёк меня и выглянул в прогал кустов. Кто-то идёт? Нет, снова развернулся спиной к выходу, дербанит мою контрабанду дальше, укрывая рюкзак корпусом.

А мужик-то — только с первого взгляда выглядит лоховато, а на деле работает так, что прямо залюбуешься: плавные точные движения, никакой суеты, но скорость — просто нереальная. Мгновенно всё разобрал, пистолетные магазины в каких-то чехлах нацепил куда-то на пояс, пустые коробки и бумагу собрал, запаковал в рюкзак, выпрямился. Посмотрел мне в глаза, пристально. Облизал губы:

— Ладно, парень, спасибо. Давай, иди — ты же прямо отсюда можешь стартовать? — кивнул молча.

— Как же всё-таки здорово, что у нас есть такие, как ты — всё хоть не зря! — тяжко не похлопал даже, а ударил меня в плечо рукой с зажатым в ней небольшим пистолетом. — Ну давай, давай, мало ли кто сюда смотрит! А главное — зачем!

Растянул губы — то ли улыбка, то ли оскал, так сразу и не скажешь.

— Имей в виду: я оттуда, — ткнул стволом пистолета вверх, — за тобой присматривать буду!

Еще пару секунд посмотрел на меня, потом резко развернулся и скользнул сразу на несколько метров в сторону дороги.

Я попытался подать голос, но внезапно охрипшее горло сумело выдавить только какой-то невнятный сип.

— Кхм. Стой!

— А? Ты тут ещё? — с раздражением повернулся разведчик.

— Стой, говорю. А ну иди сюда! — с неожиданной злостью рыкнул я.

Удивительно, но агент подчинился безропотно, так же неуловимо вернувшись в наш закуток.

— Что там? — я мотнул подбородком в сторону дороги.

— Там? Ну — там много злых людей, — с кривой ухмылкой проговорил агент. — На меня злых. Очень уж плохо уходил... Так что вот. Бывай, — и он повернулся к выходу снова.

— Подожди, — теперь уже я сделал шаг вперед, дёрнул агента за куртку, а когда он развернулся — обхватил его обеими руками за грудь, сжал так, что он охнул:

— Эй, полегче! И откуда силушка богатырская? Так и не скажешь с виду...

— Сам откуда? Живешь где?

— Зачем тебе? Ну — Москва... два года не был уже только.

— Вспоминай. Место какое-то, чтоб хорошо помнить, до деталей. Закрывай глаза, вспоминай и говори мне. Ну? — я буквально встряхнул его.

— Ну Большой...

— Не катит. Я не помню — тыщу лет не был. Давай следующее!

— Александровский сад.

— Нет. Ещё!

— Вечный огонь...

— Не, дальше. И вообще, чего тебя все вокруг Кремля носит? Москвичу там и бывать-то не положено!

— Да меня недавно перевели только... Красная площадь, Мавзолей...

— Во, годится! Вчера только с Линой были. Теперь закрываешь глаза и представляешь, как ты смотришь на Мавзолей... нет, отставить: ты на ГУМ, я на Мавзолей, я важнее. Закрыл, представил, думаешь! — он порывался что-то сказать, но я его заткнул резко: — И рот закрыл!

Тоже зажмурился, отчаянно, вспоминаю, Мавзолей, придавить, приподнять, ещё, ну же!

-*-*-

В щёку дунуло снегом, послышался крик — на русском. Ух ты — неужели? Вот это я дал. Опять.

— Глаза-то можно открыть уже? — подал голос агент.

— Можно открывай, — я с трудом расцепил пальцы, развел руки, и разведчик, охнув, сдувшейся куклой опустился прямо на брусчатку, заметённую снегом.

Я окинул взглядом площадь — народу никого, торчим тут как два тополя... зато с двух противоположных концов торопливым шагом спешат две группы в сером. Это по нашу душу, стопудов...

— Эй, боец невидимого фронта! У тебя телефон какой-нибудь есть? — я легонько пнул партнера по переносу в каблук ботинка.

— Ну есть, конечно, а что?

— Что-что —