Второй - Сергей Артурович Медведев

На чердаке ничего не было.

– Может, в туалете? Я бы положил золото в полиэтиленовый мешок и на веревке опустил вниз.

Виктор Сергеевич проверил туалет, там ничего не было.

В ходе поисков Петров испачкал туалетную кабинку и долго не мог придумать объяснения произошедшему, которое устроило бы жену. Придумал что-то про свой возраст и ненадежный желудок. Лида охотно поверила и потребовала, чтобы Виктор Сергеевич немедленно искупался в море. Пусть не таком уж и холодном, но все-таки зима. А потом выпил настойку дубовой коры.

Купаться Виктор Сергеевич не стал, протер себя влажной тканью, а настойку выпил.

Несколько раз от отчаяния Петров ловил убегавшего от него петуха.

– Петя, как ты думаешь, где Лидка могла спрятать золото?

Петя смотрел на Виктора Сергеевича одним глазом, вытягивал шею и кукарекал.

– Ты мой хороший, я же ничего не понимаю, но все равно говори.

Интересно, подумал Виктор Сергеевич, а если бы я понимал петушиный язык? А может, Петя видел, как Лидка прятала золото.

Петров вытянул шею, откашлялся и крикнул: «Кукареку!» Петя промолчал.

«Я схожу с ума, надо заканчивать, как будет, так и будет», – решил Виктор Сергеевич, но однажды ему приснился сон. Снились золотые яблоки.

Петров вспомнил, что участок под строительство покупали уже с яблонями. Яблоням было лет по сорок. На некоторых были дупла.

– Дупла – это не страшно, – сказала тогда Лидка и засыпала дыры битым кирпичом, потом замазала глиной.

Время от времени Лидка обнимала деревья, но чаще всего – яблони в их саду. И после этих объятий Лидка таинственно улыбалась.

– Как с отцом поговорила.

– И что он тебе поведал?

– Говорит: Лида, муж у тебя – пиломатериал.

– Не понимаю, Лида, я этих образов.

– Так это не я, это отец, – оправдывалась Петрова.

Теперь в этих объятиях Виктор Сергеевич увидел дополнительный смысл.

Петров почуял, что разгадка где-то близко. От радостного возбуждения он даже вспотел. Чтобы не привлекать внимания, не ставить лестницу, он привязал к палке старое автомобильное зеркало и с его помощью осмотрел все укромные места на деревьях. На ближайшей к дому яблоне он обнаружил то, что искал, – замазанное свежим цементом дупло. Дупло не было видно с земли.

Было еще одно место – у забора, но там цемент был в трещинах. Видно, судьба этой яблони Лидку не волновала.

Виктор Сергеевич спустился к заливу, сел на перевернутую рассохшуюся лодку. Море – светло-коричневую смесь почвы с водой – выдуло метров на десять от берега. В нескольких местах блестели на солнце мертвые таранки, как серебряные монеты, как льдинки. Виктор Сергеевич был доволен собой. Будто он решил какой-то очень сложный кроссворд. Типа технического названия карбоната калия. Наконец-то нашел нужное слово, и теперь все клеточки заполнены.

Он поднялся к дому, зашел во двор и обнял яблоню.

– Моя золотая! – Виктор поцеловал дерево. – Яблонька.

На следующий день, когда Лида спустилась к морю, Виктор проверил догадку. Опять помог щуп из велосипедной спицы.

Золото было в дупле.

В дневнике Виктор Сергеевич поставил дату – первое мая, рядом большой восклицательный знак и нарисовал двух таранок, сложенных в виде креста. Жаль, не с кем поделиться радостью. Разве что с Петей.

Перед сном Лида принесла Виктору Сергеевичу стакан с какой-то жидкостью.

– Это настой ромашки, выпей! Тебе надо успокоиться. Ты не представляешь, как ночью ты смеялся. Мне было страшно.

12. Леонидовы

Отрабатывать картошку Нинка Леонидова пришла с сыном Вадиком и его другом Алексеем. Выкладывали дорожки из битого кирпича в саде-огороде. И Вадику, и Алексею было по тридцать, только что из армии. Оба пришли с автоматами, в трико и кроссовках. Парни были похожи друг на друга, как будто их вытащили из одной коробки карандашей: небольшого роста, с красными лицами, с редкими бородами, очень злые и неразговорчивые.

Алексей бил кирпичи молотком, Вадик и Нинка втаптывали обломки кирпичей острым краем вниз, в предварительно, с вечера, политую водой землю. Такой танец, что-то вроде гопака.

– Леша, а где ж твои родители? Почему домой не едешь? – спросила Лидка.

Леша ничего не ответил. Лишь на секунду перестал бить кирпичи. Сказал:

– Ёпта!

– А какие у вас, молодые люди, планы на дальнейшую жизнь? – поинтересовался Виктор Сергеевич. – В город не собираетесь? – Молодые люди пугали Петрова, как было бы хорошо, если бы они уехали в город.

Вадик и его друг промолчали.

– Мальчики, отвечайте, какие у вас планы. Виктор Сергеевич спрашивает, – вступила в разговор Нинка, желая показать, что она еще как-то может повлиять на сына и его друга. Что она еще директор учебного заведения, пусть с тех пор и прошло пятнадцать лет.

– Мать, ты затрахала, какие у нас могут быть планы? Какие у тебя самой планы?

Нинка заплакала:

– Ну вот видите, Виктор Сергеевич, что я могу сделать? Молодежь! Сплошной мат.

– Какие планы, какие планы? Плитку класть будем. – Вадик усмехнулся.

– А разве ее сейчас производят? – спросила Лидка.

– Не производят. Подождем, когда начнут. Пока осматриваемся. Отец, самогон есть?

– Да откуда, мальчики? Раньше был, все выпили. – Виктор Сергеевич растерялся от неожиданного вопроса.

– Налейте им, не отстанут. Дом могут сжечь, – посоветовала Нинка и добавила: – Полковнику не говорите, он убьет их. Или они его.

– Ладно, налью, есть немного, для себя оставил, – попытался исправить положение Виктор Сергеевич. – Лид, принеси.

– Другое дело, давайте обедать, – предложил неожиданно миролюбиво Вадик. – Где мы можем помыть руки?

– Умывальник на кухне. – Было заметно, что Лидка испугалась поджога дома или, не дай бог, кого-нибудь смертоубийства. Подумала: «Слава богу, дверь в большую комнату заперта».

Вадика долго не было. На пороге он появился с Лидкиной кастрюлей в руках:

– У вас дом большой, можно роту разместить. Не будете возражать, если я кастрюлю возьму, буду борщи варить. Мать ничего не готовит, а я в армии привык к первому.

– Бери, Вадик, у нас много кастрюль, – не стала возражать Лидка.

Вадик и его друг стали приходить к Петровым раз в неделю – выпить самогона. Пили, по их выражению, для аппетита и молча. Между собой друзья вообще не разговаривали, только изредка обменивались жестами. Нинка говорила, что они служили в разведке, поэтому такие молчаливые.

Пока друзья обедали, Нинка «отрабатывала»: мыла у Петровых полы, вскапывала огород. Вадик и Алексей ели курицу и яичницу. Иногда сами приносили мертвого кролика, и Нина готовила рагу.

Однажды Леонидовы пришли