Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

Колька работал с энтузиазмом, ловко орудуя сварочным аппаратом. К вечеру основа конструкции была готова.

— Никогда такого не видел, — признался он, вытирая пот со лба. — Это вы сами придумали, Виктор Алексеевич?

— В книгах вычитал, — уклончиво ответил я, не уточняя, что книги эти будут написаны только через тридцать лет.

На следующий день мы испытывали террасообразователь, прицепив его к ДТ-75. Управлял трактором дядя Вася, и я видел, как постепенно менялось выражение его лица, от недоверчивого к изумленному, а затем к восхищенному.

— Ну придумал! — восхищался он, глядя, как ровно ложатся террасы по склону холма. — Как игрушечкой работает!

Действительно, зрелище впечатляло. Там, где раньше был бесполезный каменистый склон, появлялись ровные горизонтальные площадки шириной около трех метров, обрамленные каменными бортиками. Машина одновременно срезала почву с верхней части склона и насыпала ее на нижнюю, формируя террасу, а камни аккуратно укладывала по краю, создавая подпорную стенку.

— А ведь правда картошка тут может вырасти, — задумчиво произнес Семеныч, наблюдая за работой. — Земля-то после перемешивания рыхлая получается.

Параллельно с террасированием мы работали над системой орошения для засушливых участков. В низине за холмом был небольшой пруд, питавшийся родниками. Разница высот между прудом и полем составляла около пяти метров, достаточно для создания самотечной системы.

— Воду гнать будем самотеком? — догадался Иван Кузьмич. — Как в старину, без электричества?

— Именно, — подтвердил я. — Соорудим простую систему желобов и шлюзов. Вода будет поступать на поля только когда нужно, открывая заслонки.

Федька оказался отличным плотником. Под его руководством мы сколотили желоба из досок, изнутри покрыв их рубероидом для гидроизоляции. Шлюзы соорудили из металлических листов, используя старые подшипники в качестве осей вращения.

— Это же сколько воды сбережем! — восхитился Федька, когда мы пустили первую пробную струю по желобам. — И насос не нужен, и горючее не тратится.

Для каменистых участков, не подходящих для террасирования, я разработал особый метод. Между камнями, которые нельзя убрать из-за их размера или количества, мы закладывали специальную смесь из перегноя, торфа и речного песка.

— Почему песок добавляем? — спросил Колька, помогая загружать привезенный с речки песок в самодельный смеситель.

— Для дренажа, — объяснил я. — Камни не дадут воде застаиваться, а песок обеспечит хороший отток лишней влаги. Корни картофеля в такой среде не загниют и получат достаточно питательных веществ из перегноя.

К концу первой недели работы результаты впечатляли. Четыре гектара бывших бросовых земель были преобразованы в террасированные участки, готовые к посадке. Еще три гектара самых каменистых мест обработаны по особой технологии с созданием искусственного плодородного слоя.

Ирригационная система охватывала все новые участки, разветвляясь подобно дереву. От основного водовода отходили боковые каналы, каждый со своим шлюзом, позволяющим регулировать подачу воды на конкретный участок.

— Надо же, работает ведь! — дядя Вася, вытирая пот со лба, оглядывал преображенный ландшафт. — Я-то думал, городской фантазер, а ты, Виктор, дело говорил.

Остальные члены бригады тоже изменили свое отношение. Скептицизм сменился неподдельным интересом и даже энтузиазмом.

Особенно молодежь. Колька и Федька ловили каждое мое слово, стараясь понять принципы работы новых конструкций.

Однажды утром, когда мы готовились к очередному дню работы, к нашему полевому стану подъехал ГАЗик Громова. Председатель вышел из машины, оглядел преображенный участок и присвистнул:

— Ну, Виктор Алексеевич, удивил так удивил. За неделю больше сделал, чем другие за сезон.

— Это не я, — честно ответил я. — Это бригада. Золотые руки у мужиков, только правильное применение найти нужно.

Дядя Вася, стоявший рядом, приосанился. Громов одобрительно кивнул:

— Ладно, показывай, что тут наворотил. Говорят, какие-то агрегаты необычные сконструировал?

Я с удовольствием провел председателя по участку, демонстрируя террасообразователь, систему орошения и метод обработки особо каменистых мест.

— А ведь сплошь подручные материалы использовал, — заметил Громов, осматривая самодельные конструкции. — Ни копейки дополнительных средств не потребовал.

— На первом этапе важно доказать работоспособность идеи, — пояснил я. — Потом, когда результат будет виден, можно думать о более масштабном внедрении.

— Думаешь, урожай будет? На этих камнях? — все еще сомневался Громов.

— Первые всходы увидите через две недели после посадки, — уверенно ответил я. — К осени соберем не меньше ста пятидесяти центнеров картофеля с гектара на террасах и около ста двадцати на участках с искусственным грунтом.

— Многовато обещаешь, — покачал головой председатель. — Но, глядя на то, что уже сделано, начинаю верить. Продолжайте работу, еще десять человек в помощь выделю.

Когда Громов уехал, Дядя Вася подошел ко мне:

— Ты это серьезно про полтораста центнеров? У нас больше ста никогда не получали.

— А мы и делаем то, чего раньше не делали, — улыбнулся я. — Новые методы дают новые результаты.

В следующие дни темп работ только нарастал. Присоединившиеся к бригаде люди быстро вникали в суть дела, подхватывая энтузиазм первопроходцев. Мы осваивали все новые участки, а я тем временем разрабатывал дополнительные усовершенствования.

Появилась идея установить на крутых склонах накопительные бассейны для дождевой воды, чтобы использовать ее в периоды засухи. Дополнительно защитить террасы от эрозии помогли бы специальные ветрозащитные полосы из быстрорастущих кустарников.

Для участков с искусственным грунтом я придумал использовать местные сорняки с мощной корневой системой, высаживая их по краям, чтобы укреплять почву и предотвращать ее смыв во время дождей.

— А что если сделать вот так? — все чаще спрашивали рабочие, предлагая собственные усовершенствования. Мне оставалось только направлять их творческую энергию в нужное русло.

За две недели мы преобразили двадцать гектаров бросовых земель. Работа кипела, и теперь уже никто не сомневался в успехе. Настало время переходить к следующей фазе, посадке первых экспериментальных культур.

Правда, параллельно я еще осваивал домашний огород. Продолжал превращать дом в произведение земледельческого искусства.

Вечерами, возвращаясь с экспериментального участка, я работал на собственном дворе. Шесть соток земли за домом лесника представлялись мне полигоном для отработки идей, которые потом можно применить в совхозе.

Первым делом я начертил подробную схему будущего огорода на листе бумаги, взятом из школьной тетради. Память услужливо подсказывала принципы пермакультуры, устойчивого земледелия, о котором в 1972 году в СССР знали разве что единицы теоретиков.

Участок я разделил на зоны: ближе к дому — интенсивные грядки с овощами, требующими постоянного ухода, дальше — картофель и корнеплоды, а у забора