Наглая морда. Том 2. Проклятье прошлого - Михаил Алексеевич Ланцов

— В смысле?

— Ну, вы должны ее потратить только на освобождение своей планеты или формулировка более обтекаемая?

— К чему ты клонишь?

— Вся загвоздка сложившейся ситуации в том, что у указанных богов слишком много силы. Им ее нужно сбросить. Желательно всю. Да так, чтобы им стало не до вас от слова вообще.

— Это было бы замечательно, — кивнул Михаил. — Но куда нам девать божественную силу? Ладно, что мы с ней не умеем работать. Так и вообще — ее можно слить не абы куда, а только на пущую пользу нашего народа.

— И что вас смущает? — Расплылся в улыбке Виктор.

— Давай к делу, — нахмурился Михаил.

— Милая, — обратился Виктор к Ллос. — Я ведь правильно тебя понимаю — боги никогда не умирают до конца?

— Верно, — резко помрачнела богиня хаоса, так как этот вопрос вновь пересекался с ее детьми. — После того как бога убивают он развоплощается, то есть, теряет всякую энергию и связанную с этим материальную оболочку. После чего вечность блуждает в виде блеклой тени, лишенной всякой самостоятельной связи с материальным миром. Их окружает предвечная тьма и абсолютная тишина. Жуткая штука. Считай — одиночное заключение, уходящее в бесконечность. Говорят, что через сотни тысяч лет эти тени угасают окончательно. Но… я не знаю. Да и никто не знает, потому что стирается память о павших богах и проверить это никак не возможно. Я общалась с теми, кто вот так отсидел по два-три десятка тысяч лет. Лучше смерть. Намного лучше. Но у богов нет выбора, поэтому они очень не любят жертвовать собой.

— Если с ними поделиться божественной силой, то они могут вновь воплотиться?

— Безусловно. Но ни один бог никогда не согласится добровольно поделиться силой с другим. Это больно. Нет, это НЕВЫНОСИМО БОЛЬНО. И чем больше сил отдаешь — тем страшнее мучение. Ломка от нехватки сил — легкий дискомфорт по сравнению с тем, какие ужасы придется испытать при передаче силы.

— Именно поэтому ты не пыталась воплотить своих детей?

— Нет, — поиграв желваками, произнесла Ллос.

— А почему?

— Не лезь! Не твое дело!

— Женщина! Не зли меня, — взбеленился Виктор, зарычав на нее. — Отвечай!

— ЭТО НЕ ТВОЕ ДЕЛО! — Заревела на него Ллос.

— МОЕ!

В ответ богиня хаоса выдала Виктору знатную партию матерных подробностей обо всем, что мужчине было ценно и дорого. Да так, что уши могли завянуть. Недолго думая, чисто на рефлексах, парень резко, с разворотом дал ей смачную оплеуху. Аж рука загудела — все-таки не по женщине бил, а по богине. В удар он вложил всю силу, что была, но Ллос даже не шелохнулась.

— ТЫ! — Прошипела богиня, переходя на ультразвук. А из глаз ее потекла первородная тьма, выплескиваясь на пол и окутывая ее с ног до головы.

— КАК ВЫТАЩИТЬ ТВОИХ ДЕТЕЙ ИЗ ЖОПЫ⁈ — По слогам прокричал Виктор.

Бесформенный сгусток тьмы медленно начал окутывать его, словно поглощая. Ему было больно. ОЧЕНЬ БОЛЬНО. Но он быстро разрешил эту сложность, просто выкрутив у себя болевой порог в потолок. Хоть жарь живьем — теперь до малины.

Михаил захотел было вмешаться, но Витя его остановил.

— Я сам! — Отмахнулся он рукой.

И густой клубок тьмы, словно этого и ждал — рывком поглотил всего парня….

Он осмотрелся.

Какая-то пещера. Мрачная. Непроглядная темень. Но маленький магический шар помог чуть-чуть осветить окружающее пространство. Да и то — недалеко. Тьма алчно поглощала лучики света. С аппетитом. С урчанием.

— Слушай, — крикнул Виктор в пустоту. — Мы с тобой оба знаем, что ты не права. Не разыгрывай оскорбленную невинность.

Шипение.

И в этот момент кто-то укусил его за плечо. Смачно и глубоко утопив клыки в мясо. Несмотря на практически абсолютный болевой порог — получилось очень неприятно. Видимо там не просто физический контакт. Впрочем, Виктор смог вывернуться и схватить за горло то чудовище, что на него набросилось.

Попытки ударов провалились. Эта тварь была словно из стали отлита. Только руку в кровь разбил.

— Ты задолбала своими комплексами! — Прошипел Виктор и попытался ее хотя бы укусить за горло.

Бесполезно. Только зубы крошиться начали.

Удар.

И вот он уже катится по каменному полу, покрытому костьми словно ковром. А эта тварь, не медля ни секунды, бросается следом. Запрыгивает сверху и жутко ревет прямо в лицо. Рот… нет, пасть, полная острейших клыков, сочится слюной и кровью. Его кровью. Из глаз валит густой черный дым, словно из труб паровоза, работающего на плохом угле. Дыхание прерывистое. Возбужденное.

— Трусиха, — фыркнул Виктор. — И ничтожество. Хочешь — убивай. — Сказал и прекратил бороться.

Но в ответ Ллос лишь вновь издала чудовищный рев, буквально рвущий перепонки. Ну и, заодно, забрызгала его слюной.

— Слова больше не скажу, пока ты передо мной не извинишься, — произнес Виктор и скривил максимальное пренебрежение на лице.

Думал что убьет. Хотел уйти красиво. Однако, вместо продолжения банкета, эта тварюшка начала меняться. Буквально перетекая на глазах в более привычный образ. Раз-два-три и вот на нем уже сидит та изящная чернокожая самка с пылающими огнем глазами, из которых все также валит черный дым, словно из каких-то адских топок.

— Что ты придумал? — С огромным трудом выговаривая слова, произнесла Ллос. Видимо трансформация не до конца завершилась.

— Сначала извинись.

Бах!

Оплеуха была такой сильной, что, казалось, голова оторвется и улетит в сторону, словно мячик.

— Что ты придумал? — Повторила она невозмутимо.

— Пока ТЫ не извинишься, я ничего тебе не скажу, — произнес Виктор, облизывая свою кровь и сплевывая выбитые зубы.

Бах!

Новый удар.

— Я повторяю вопрос, — прошипела она.

— Ты глухая? — Усмехнулся Виктор, кривя рот, в котором уже не хватало половины зубов. Да и состояние челюсти было плачевным. Если бы не безумно высокий болевой порог — ничего сказать он бы уже не смог в принципе. — Ты можешь меня убить. Но пока ты, женщина, не сделаешь, что я говорю — ничего не будет. Извиняйся.

И вдруг — тишина.

Она как-то резко успокоилась, поправила растрепавшиеся волосы, и задумчиво произнесла:

— Мы психи — народ такой. Никто не знает, что от нас ожидать.

— Этим ты мне и нравишься.

— Извини. Этого достаточно?

— Для начала. В