Патриот. Книга 1. Звезда морей - Игорь Александрович Шенгальц

Рассохин встал, наконец, на ноги и поднял Настю. Так идти было легче, хотя он и ощущал неимоверную слабость во всем теле — словно тот приступ кашля сожрал почти все его внутренние ресурсы. Он медленно пошел по коридору, ориентируясь по памяти, а вскоре наткнулся на информационный щит с подробным описанием всех важных мест корабля, находящихся поблизости. Медицинский блок оказался не так далеко, как он думал, нужно было только спуститься на несколько уровней вниз.

Из кают никто не выглядывал, не интересовался, что происходит с кораблем. Это тоже было странно. Люди — любопытные создания. Илья даже постучал в несколько кают, попавшихся по дороге, но двери никто так не отпер, а ломиться внутрь Рассохин не стал.

И тут ему попалось первое тело. Мужчина лет двадцати пяти, в белоснежной форме стюарда лежал лицом вниз на зеленой ковровой дорожке и не подавал никаких признаков жизни. Илья осторожно опустил Настю на пол, посадив у стены, и подошел к телу, перевернув его лицом к себе.

Лоб стюарда был рассечен, но кровь почти не сочилась. Очевидно, он неудачно упал при появлении облака и потерял сознание. Рассохин осторожно потряс мужчину, но тот не реагировал на его прикосновения. Несколько легких пощечин так же не помогли. Тогда Илья одним рывком разодрал фирменную куртку у него на груди и попытался услышать биение сердца.

Сначала, как и с Настей, никаких признаков жизни он не почувствовал. Но Илья уже понял, что нужно терпеливо ждать, и через полминуты он услышал приглушенный удар. Стюард был жив, но так же, как и у Насти, все проявления организма оказались чрезвычайно заторможены, мужчина словно впал в кому. До этого момента Рассохин никогда не сталкивался с подобным состоянием человеческого организма. Может быть, это туча повлияла на нормальную жизнедеятельность, введя некоторых в глубокую спячку, больше похожую на описанный многими авторами летаргический сон. А может, случилось нечто иное. В любом случае, чрезвычайно повезло, что на самого Илью облако не подействовало так же, как на Настю и бедолагу-стюарда.

Он вновь поднял девушку на руки и, чуть пошатываясь, пошел дальше, надеясь на то, что ему хватит сил, и стараясь не задаваться преждевременным вопросом, смогут ли помочь его подруге корабельные доктора. Задачи нужно решать по мере их поступления.

Через несколько минут, стираясь рваными кусками, словно художник недовольно удалял случайное пятно на картине, темнота полностью исчезла. Коридоры, как и обычно, освещались электролампами, искусственно приглушенными в ночное время.

Шаг за шагом он миновал несколько коридоров, наткнувшись еще на два бездыханных тела, на этот раз пассажиров: мужчину и женщину, лежащих рядом. У женщины было расцарапано все горло, а ее длинные ухоженные пальцы на руках оказались запачканы в крови, а ногти обломаны. Ей тоже не хватило воздуха, и она, задыхаясь, пыталась спастись, раздирая горло руками. Только вот, в отличие от Ильи, женщине повезло меньше. Лицо ее было синим от удушья, и Рассохин мог бы поклясться, что сердце у нее уже не бьется, даже медленно.

Женщина явно была мертва, а вот мужчина рядом с ней, кажется, тоже впал в коматозное состояние, как и у Насти или давешнего стюарда.

Останавливаться Илья не стал, сил уже почти не оставалось, а Настя все не приходила в себя. Руки опускались, отказываясь держать ее некогда почти невесомое, а сейчас словно налитое свинцом тело, но Илья, сжав зубу, упрямо шел вперед. Его всегда отличала особая упертость, которую многие принимали за банальную тупость. Там, где другие искали обходные пути, он зачастую пер напролом. Но не потому, что не видел иных решений, а просто верил — он сможет. И чаще всего так и случалось.

Очередной поворот вывел Илью прямиком к широкой лестнице, ведущей на нижние уровни. Он спустился на один этаж и оказался напротив закрытых дверей одного из ресторанов. Лестница вела дальше, но Рассохин, вспомнив план лайнера, решил срезать путь, пройдя прямиком через обеденный зал.

Мощным пинком он заставил створки двери распахнуться, и лейтенант с девушкой на руках зашел в просторное помещение, обставленное, как и все на корабле, с невероятной помпезностью и роскошью.

Вот только сейчас Рассохина не интересовали ни замысловатые картины известных художников, висевшие на стенах вокруг, ни изысканное убранство помещения, сочетавшее в себе самые современные веяния моды, ни шикарный мраморный пол и огромную хрустальную люстру, сверкавшую тысячами электрических огней под полукруглым прозрачным куполом.

Все это было сейчас совершенно неважно.

На полу, вокруг многочисленных столиков, у барной стойки, у дальней стены, у широких панорамных окон — везде лежали десятки тел. Женщины в красивых вечерних платьях, мужчины в классических смокингах или обычных костюмах-двойках, официантки в привычной белоснежной униформе, даже несколько офицеров разных государств в форменных кителях. Всех их черное облако застало за поздним ужином здесь, в этом ресторане, и все они остались лежать там, где их настигла беда.

Рассохин считал себя прожженным циником, способным шутить даже в самые критические минуты жизни, но это зрелище мучительной смерти стольких людей потрясло его до глубины души. И все же мелькнула предательская мысль: «Ресторан „Последний ужин“».

Возможно, некоторые еще были живы, впав в неестественный летаргический сон, но кто знает, очнутся ли они когда-либо? Ведь вполне могло оказаться, что сейчас он единственный на всем огромном корабле, кто может самостоятельно передвигаться, не впал в сон и не погиб мучительной смертью, как та женщина в коридоре и как многие здесь, в ресторане.

Не сразу он смог сделать первый шаг, несколько минут так и стоял в дверях, не решаясь пересечь гиблое место. Даже не приближаясь к лежавшим людям, он прекрасно видел, что и тут все произошло по знакомому сценарию. Большинство посетителей ресторана казались мирно спящими, разве что грудные клетки у них не вздымались при дыхании, как у обычных здоровых людей. Остальные были уже мертвы. И каждый из погибших скончался от удушья. Об этом свидетельствовали и синюшные лица, и разодранные в клочья шеи — все это он пережил и сам, только ему повезло, приступ вовремя отступил, дав возможность вдохнуть живительный воздух, а этих бедолаг так ничто и не спасло.

И все же, необходимость отыскать помощь для Насти, заставила Илью преодолеть себя и пройти сквозь зал к дальнему выходу, за которым, насколько он помнил, начинались служебные помещения, и там же неподалеку находился и медицинские помещения.

Он почти добрался до цели, как вдруг двери распахнулись настежь, и в зал ввалился растрепанный человек, который тут же споткнулся об одно из тел и растянулся на полу, крепко ударившись головой при падении.

Когда он вновь поднялся на ноги, чуть пошатываясь и ощупывая ушибы, Рассохин узнал его — Марио Котт, один из его соседей, еще несколько часов назад с неприязнью отзывавшийся о Вайоне Розенштерн. Вот только сейчас он вовсе не походил на прежнего изысканного, саркастически-ироничного, подтянутого, хоть и в летах, господина, непринужденно заговорившего с Ильей во время учебной тревоги. Он все еще был одет в костюм-тройку, только один рукав пиджака болтался, почти целиком оторванный, а сам некогда белоснежная сорочка была покрыт многочисленными бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь. Лицо и шея Марио были расцарапанными до крови, от элегантной прически не осталось и следа, зрачки были расширены, и взгляд судорожно блуждал по сторонам. Господин Котт находился в глубочайшем шоке.

Наконец, он углядел замершего в десятке шагов Рассохина с девушкой на руках. Взгляд Марио внезапно обрел былую осмысленность, и он стремительно бросился к лейтенанту.

— Вы! Живы! Слава богам и демонам! Я думал, что остался на корабле один…

— Большинство пассажиров тоже еще живы, — чуть злее, чем хотел, ответил Илья и вновь закашлялся.

— Ох, простите, это ведь ваша жена⁈ Что с ней? Она тоже в… — Марио все никак не мог подобрать нужное слово.

— В беспамятстве, — подсказал Рассохин.

— Да, именно, в беспамятстве, — чуть смутился Котт и тут же уточнил: — А вы уверены?..

— Она жива, и многие другие тоже живы, — отрезал Илья. — Сердца у них бьются, только медленно. И они дышат!

— Невероятно! Я уж испугался… — Котт быстро взял себя в руки. — Вам помочь?

— Откройте дверь.

Котт тут же метнулся в обратном направлении и придержал створки, пока лейтенант со своей ношей миновал преграду.

— Вы знаете, я как раз вышел на палубу выкурить сигару перед сном, несмотря на непогоду. И только я нашел укромное местечко, как