Кодекс Охотника #38 - Юрий Винокуров

После разговора с тремя богинями у меня было достаточно информации, которую нужно было переварить и хорошенько обдумать. Абсолютный запрет — интересная вещь. В том, что я о нём с одной стороны слышал, а вот с другой — практически ничего точно не знал. Да и никто не знал, если честно.

Страшная штука, которая грозит серьёзными последствиями. А какими — хрен поймёшь. Да и вообще, под Абсолютный запрет лучше не попадать. Вселенная изменится. Всё изменится. И мы все можем пропасть. Но, как по мне, это полный бред. Если бы Вселенная реально могла провернуть что-то подобное, то, как минимум, она бы этого не сделала. Вселенная ведь Многомерная, живая, и, как любое живое существо или создание, наверняка хочет жить. Если бы не хотела, то давно бы сдалась кому угодно, хоть той же Равномерной. Но нет — борется, сражается.

В общем, бред полный. Но богини всё-таки в одном были правы: я увидел много интересных вещей при запуске этого разломного механизма. И кто бы мог подумать, что в этом всём мне помогает Королева шнарков. Они сейчас, кстати, со Шнырькой, можно сказать, типа на свидании. Подробностей никаких не знаю. Просто сидят у Байкала и о чём-то разговаривают. Когда Шнырька попросил у меня небольшой отгул, я с радостью его отпустил. А ещё, уже лично от себя, договорился — к ним сейчас подвезут несколько грузовиков мороженого. Самого разного. Пусть веселятся, как говорится. Возможно мелкому что-нибудь и перепадет.

А я тем временем захожу в дом, направляюсь в свой кабинет и вижу, что там уже сидит Аннушка.

— Как дела, любимая? — спрашиваю у неё и подхожу ближе.

Анна устало поднимает на меня глаза и вздыхает:

— Саш, не думала, что когда-либо такое скажу, но я уже устала от всех этих документов, — окидывает она взглядом горы бумаг, которые тут лежали.

Я усаживаюсь рядом, но Анна вдруг хмурится:

— Имущество Рода растёт слишком быстро, — она делает паузу и смотрит на меня. — Это не претензия, если что… Просто меня это немного напрягает.

— Подожди, — опешил я. — Мы что, слишком быстро развиваемся? Нужно сбавить обороты? Да ну, не верю! Кто ты и что ты сделала с моей женой? — на всякий случай начинаю сканирование, с показушными взмахами рук, чтобы она видела, что я делаю.

Анна улыбается.

— Да нет, Саш, это точно я. Просто некоторые вещи начинают давить, — опять вздыхает она и, кажется, этот вздох наигранный.

Я подхожу ближе, поднимаю её на руки и усаживаюсь в кресло, посадив её себе на колени.

— Ну давай, — говорю мягче. — Расскажи, что именно не устраивает мою дорогую жену.

Анна явно колеблется, ещё несколько раз вздыхает, и наконец решается:

— У нас слишком мало золота, Саш. Вот честно. Земель хватает, производства растут как на дрожжах, бумажных фантиков навалом… а вот жёлтого металла нет, — она скорчила такое грустное выражение лица, что мне сразу захотелось обнять её покрепче и пообещать найти много золота.

Я завис на пару секунд.

— То есть ты хочешь сказать, что у нас очень много денег, но слишком мало золота? Я правильно тебя понял? — я даже удивился такой жалобе.

— Верно, — кивает Анна. — Именно это я и собираюсь с тобой обсудить.

— Ну давай, удиви, — пожимаю плечами и киваю ей.

Четыре часа спустя я сижу и смотрю, как она показывает мне десятки графиков, поднимает горы документации, и даже приводит исторические примеры.

Половина всего этого мне абсолютно не интересна, но я так никогда не скажу. Потому что если моя жена во что-то вкладывается, значит, это не зря. Да и совместное времяпрепровождение — штука редкая. Мы давно не проводили столько времени вдвоём, и, кажется, она это тоже поняла, специально затягивая наш разговор.

— Слушай, дорогая моя золотоискательница, — в конце концов резюмирую я, — всё, что я услышал за эти часы, сводится к одному: у нас слишком мало золота.

Анна смеётся, подпрыгивает ко мне и целует:

— Браво! Именно это я и хотела сказать. Обожаю тебя, дорогой. Люблю твою понятливость. А то я боялась, что ты не поймёшь, — с явной иронией говорит она, но любовь то искренняя.

Пока она начала стирать чертежи с доски, я задумался. Ну понял я это. А дальше что? И самое интересное — скорее всего, она имела в виду совсем не это. Мне нужно выпросить у неё настоящую информацию. Выпытать. Потому что, хоть мне и приятно проводить с ней время, у меня сейчас есть дела, которые требуют внимания.

— Хорошо, золотая моя, — усмехаюсь я. — А теперь давай следующий вопрос. Я тебе задам, а ты ответишь. Для чего нам нужно так много золота?

Анна усмехается хитро, прищурившись:

— Чтобы тратить… — тянет она и вдруг подмигивает. — Или нет. Лучше копить, конечно же!

Я закатываю глаза. Да уж, знаю я её. Тратить — это точно не про Анну. Если уж золото, то нужно хранить его глубоко, в самых надёжных подземельях Рода Галактионовых. В месте, куда даже при большом желании никто не сможет попасть.

— Ладно, продолжаем допрос, — ухмыляюсь я. — Скажи, а золото и его срочная нужда как-то связаны с тем, что Земля рано или поздно перестанет быть закрытой планетой?

Ответа мне не было нужно. По выражению её лица и хитрой улыбке понимаю — я попал в точку.

— Я тебе говорила, что ты прекрасен? — спрашивает она, склонив голову и глядя на меня так, словно гордится. — Быстро догадался, я думала, хотя бы несколько дней смогу помучить тебя. Но да, ты прав. Я задумалась о будущем нашего Рода и нашей семьи. Ты сам говорил, что рубли Многомерной точно не помогут. Там в ходу золото. И лучше, чтобы это были золотые монеты.

Я фыркаю, покачав головой. В этом мы с ней немного расходимся.

— Хм, ну не согласен, — отвечаю я. — Если всё пойдёт как надо, рубли тоже могут стать валютой. Их будут ценить, любить… ну и, пожалуй, желать. Что уж кривить душой.

Анна улыбается, но я вижу — внутри она всё равно стоит на своём. Вот ведь упрямая.

Не сказать, что это вообще всё легко, я начинаю рассуждать, пока она снова что-то чертит. Но за артефакты Рода Галактионовых какое-то количество разумных всё-таки будет драться. Да