Император Пограничья 15 - Евгений И. Астахов

мошенничество, конфискация по Торговому кодексу. Контракты с несуществующими компаниями автоматически квалифицировались как мошенничество. Подставные фирмы без реальной деятельности не имели прав на имущество. Все средства на счетах таких «компаний» переходили государству.

Счета мёртвых без наследников — выморочное имущество. Владельцы многих счетов были мертвы, казнены Веретинским или умерли своей смертью. У части не было законных наследников. По праву Содружества такое имущество переходило князю той земли, подданным которой являлся умерший.

Невыполненные контракты — гражданские иски о взыскании ущерба. Подрядчики получили деньги, но работы не выполнили. Княжество как пострадавшая сторона подавало иски о возврате средств плюс неустойка.

Содружество подписало Конвенцию о противодействии отмыванию средств. Многоступенчатые переводы через подставных лиц признавались отмыванием. Банки обязывались сотрудничать со следствием и замораживать подозрительные счета. После доказательства отмывания следовала конфискация всей суммы.

Пётр Павлович построил правовую машину, способную перемолоть любую защиту. Каждая лазейка закрыта. Каждый аргумент подкреплён законом и прецедентами. Адвокаты арестованных могли сколько угодно возмущаться — закон был на нашей стороне.

Чем больше я вчитывался в правовое обоснование, тем яснее понимал одну неприятную истину.

Все эти законы существовали во Владимире всегда. Запрет на доход чиновников от должности — принят ещё при деде Веретинского. Конвенция о противодействии отмыванию средств — подписана Владимиром двадцать лет назад.

Так почему же эти законы не работали раньше?

Ответ был прост и омерзителен: избирательное правоприменение.

Власти Владимира — сначала при предшественниках Веретинского, потом при нём самом, затем при Сабурове — намеренно создали систему, где законы есть, но не соблюдаются. Где все их нарушают. Абсолютно все. Чиновники берут взятки, бояре воруют, судьи выносят приговоры по указке. Это не сбой системы. Это сама система.

Потому что когда все нарушают закон, власть может в любой момент на «законных основаниях» уничтожить любого неугодного. Не нравится боярин? Проверь его финансы, найди хищения — а они есть у всех, — и отправь на эшафот. Чиновник высказался не вовремя? Покопайся в его делах, обнаружь взятки — и в тюрьму. Купец отказался дать нужную сумму? Налоговая проверка, выявление нарушений — и банкротство.

При этом друзья власти делают то же самое безнаказанно. Тот же Звенигородский брал взятки десятилетиями подряд. Все знали. Но его не трогали — потому что был полезен, был своим. Засулич воровал на армейских поставках — и ничего, пока не начался Гон, а потом и война. Скоропадский убивал людей отсутствием лекарств — молчали, пока он поддерживал государя.

Закон превращается в политическое оружие. В инструмент террора. В способ держать всех на коротком поводке. Ты соблюдаешь законы? Прекрасно, ты хороший. Но стоит тебе стать неугодным — власть вспомнит, что три года назад ты недоплатил налог на пять копеек, или нанял работника без оформления. И всё — ты преступник, ты враг государства.

Избирательное правоприменение разрушает саму идею закона. Закон перестаёт быть всеобщим правилом и становится дубинкой в руках того, кто у власти.

Именно поэтому во Владимире существовала такая чудовищная коррупция при наличии антикоррупционного законодательства. Законы были. Но их применяли только к противникам. А своих крышевали.

Я откинулся на спинку кресла, перечитывая отчёт. Крылов собирал улики. Пётр Павлович готовил юридическую базу. Артём контролировал финансовые потоки. Коршунов отслеживал возможные попытки бегства или давления.

Машина работала, а крысы в банке поняли, что выхода больше нет.

* * *

Суды начались через неделю после арестов. Я отобрал троих самых одиозных преступников для показательных процессов. Остальных будут судить чуть позже, но этим троим я решил устроить публичную порку.

Первый — боярин Звенигородский Пантелей Аристархович, бывший глава Судебного приказа. Триста тысяч рублей взяток за пять лет, десятки закрытых дел, сотни вынесенных по заказу приговоров. Но дело было не только в деньгах. Волков в ходе подготовки к судебному процессу нашёл документы, доказывающие, что Звенигородский за взятку закрыл дело о некачественном ремонте жилого дома в центре Владимира. Подрядчик украл половину выделенных средств, строители схалтурили. Через полгода здание обрушилось. Погибли девятнадцать человек, включая троих детей.

Но это было ещё не всё. Лука Северьянович обнаружил зашифрованный дневник с внутренней бухгалтерией, который Звенигородский не успел уничтожить. Боярин нанимал убийц. За последние пять лет минимум семь человек погибли при «несчастных случаях» — те, кто мог свидетельствовать против него или мешал его схемам. Купец, собиравший доказательства коррупции в Судебном приказе, — упал с балкона собственного дома. Следователь, отказавшийся закрыть дело по указке Звенигородского, — сгорел в своей постели от «непотушенной свечи». Журналист, писавший разоблачительные статьи, — найден в реке с камнем на шее. В каждом случае платежи со счетов Звенигородского шли в карманы известных наёмных убийц из преступного мира. Волков установил личности троих из них — все трое подтвердили, кто платил, в обмен на смягчение приговора.

Второй — полковник Засулич Макар Тимофеевич, главный интендант Владимира. Именно он поставлял снаряжение и боеприпасы во все подразделения. Поставлял так «умело», что заработал миллион рублей хищениями на поставках. Потрясающей деловой хватки человек. Его бы таланты, да в мирное русло… Солдаты получали по восемьдесят патронов в год вместо положенных по текущим нормативам пятисот. Как показал Гон даже этого было преступно мало, но патроны в Содружестве оставались вещью весьма дорогой.

Важно другое, во время недавнего Гона, некоторые Стрельцы защищали крупные поселения с полупустыми подсумками. Крылов установил: в деревне Боголюбово погибло тринадцать бойцов, у которых закончились патроны в критический момент. Погибли, потому что полковник предпочёл купить себе поместье с землёй вместо того, чтобы обеспечить солдат боеприпасами.

Засулич также участвовал в схеме с фальсификацией качества бронежилетов. Контракт был на поставку бронежилетов четвёртого класса защиты. Реально поставляли второй класс — в три раза дешевле. Разницу делили с подрядчиком. Григорий Мартынович нашёл рапорты с поля боя: минимум тридцать два бойцы за последние годы погибли от пуль, которые не пробили бы нормальные бронежилеты. Засулич убил их так же верно, как если бы выстрелил в спину каждому. И когда родственники погибших пытались добиться расследования, полковник использовал связи, чтобы закрыть дело. Два свидетеля — бронники, готовые дать показания о фальсификате, — погибли при «нападении разбойников» по дороге в суд.

Третий — боярин Скоропадский Феофан Семёнович, бывший глава Аптекарского приказа. Четыреста тысяч рублей хищений на закупках медикаментов. Липовые контракты с несуществующими поставщиками, завышение цен, поставки просроченных лекарств. Крылов нашёл записи: за три года в княжеских больницах умерли сто семнадцать пациентов от болезней, которые вылечить было вполне реально, если бы имелись нужные медикаменты. Григорий Мартынович доказал прямую связь между хищениями Скоропадского и этими смертями.

Крылов также