Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

— Да? — остановился Никита и удивленно поглядел на Балахнина.

— Впервые вижу господина Назарова в замешательстве, — довольный собой, Балахнин подхватил Никиту за локоть и потащил наверх. — Да-да, вас уже поженили, и этим слухам вам нечего противопоставить, потому что своими последними действиями вы сами подпитываете бульон всевозможных сплетен. По логике событий вы просто обязаны взять девушку в жены. Все же знают, каких традиций вы придерживаетесь, и многие уже потирают руки от предвкушения события. Если у вас появится третья жена, эти азартные игроки получат очень приличный куш. Вот такие нынче нравы…

— А вы не ставили на меня, Алексей Изотович? Если да — то так нечестно. Вы прекрасно знаете о праве гиперборейца на многоженство, — Никита покачал головой, переваривая сказанное. Ушлый люд в столице пошел, ничего не скажешь! — Кстати, можете смело заключать пари. Больше трех женщин в моем доме не будет. Вот это инсайдерская информация на все двести процентов! Не забудьте потом поделиться частью выигрыша.

Балахнин искренне расхохотался, и не мог успокоиться на площадке второго этажа.

— Мудрая поговорка гласит: не говори «гоп» …, - сказал он с нотками нравоучения. — Я заметил, что на вас обращает внимание все больше и больше родовитых семей. «А чем черт не шутит?» — вот какие невысказанные мысли я читаю в глазах патриархов и глав родов.

— Да ну?! — совсем не учтиво изумился Никита. Балахнин просто приколачивал подробной информацией о бурлящих страстях вокруг него. Знать бы зачем. Просто развлекается?

— Ну да, — в тон ему ответил князь и подмигнул. Хорошее настроение так и плескалось аурными всполохами вокруг Алексея Изотовича. — Сюда прошу, налево. В мой кабинет. Вот вы, молодой человек, почему ни разу не были в моем доме? Супруга уже не единожды шею мне мылила, что я не проявляю настойчивость. Думаю, после праздников приглашу семейство Назаровых на ужин. Сам глава не будет против, надеюсь.

— Как-то неожиданно, — вышагивая рядом с хозяином великолепного дворца, Никита призадумался. — У нас мало точек соприкосновения, Алексей Изотович, кроме идеи о Кормчем и клуба «22».

— Напрасно так думаете, Никита, напрасно, — Балахнин завел волхва в длинный коридор, в котором царила тишина и покой. Расхаживающий по темно-синей ковровой дорожке охранник в строгом черном костюме, под которым пряталась оружейная сбруя, при виде князя встрепенулся и прижался к стене. Алексей Изотович не стал дальше продолжать свою недосказанную мысль и взялся за ручку двери из наборного шпона. — Хочу предупредить. В моем кабинете находится человек, которого я уговорил приехать издалека на Ассамблею. Может получиться так, что он будет вам неприятен. Поэтому прошу: никаких обид, обвинений, скандалов и прочих неразумных вещей, с которыми я не хотел бы столкнуться в своем доме. Все-таки обещал ему защиту и покровительство.

Никита, озадаченный таким резким переходом, промолчал и вошел в кабинет Балахнина. Это в самом деле был кабинет, а не некий симбиоз библиотеки, мужского уголка и рабочего места, со строгой офисной мебелью, закрытыми шкафами, угловым столом возле широкого окна, на котором отливала чернотой внушительная коробка вычислительного комплекса с монитором в придачу, и еще одним столом — длинным, покрытым темно-коричневым шпоном и залакированным.

Навстречу Никите с кресла встал высокий широкоплечий мужчина в костюме-тройке из кашемира. Сначала волхву показалось, что перед ним какой-то южанин: лицо незнакомца было обветренным, смуглым, жесткие черные усы аккуратно подстрижены, а в волосах мелькнула предательская серебристая дорожка.

Слова Балахнина перед кабинетом очень удивили и насторожили Никиту. И теперь в его голове мелькнула мысль, не понравившаяся ему. Сдерживая биение сердца, он остановился в паре шагов от мужчины и предпочел, чтобы князь представил их сам.

Гость Алексея Изотовича тоже молчал и с непонятной тревогой и жадностью глядел на молодого волхва. Губы его почти незаметно дрогнули, а легкая льдистость в глазах стала таять, меняя их цвет.

— Господа, позвольте вас представить, — Балахнин, как показалось Никите, тоже потерял некую долю уверенности. — Этот молодой юноша, один из перспективных дворян, сумевший подняться на ноги вопреки многим обстоятельствам — Назаров Никита Анатольевич. Никита, это Михаил Федорович Анциферов, боевой маг князя Маршани, властителя Цабала. Ну и по совместительству военный советник. На хорошем счету, кстати.

Ладонь Никиты, дернувшаяся было для пожатия, с хрустом сжалась в кулак. Время мгновенно остановилось, и два человека смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. Молодость излучала презрение к стоявшему напротив него мужчине и злость на Балахнина, а жизненный опыт гостя — сострадание и понимание.

Анциферов до последнего момента был уверен, что Балахнин лжет ради какой-то интриги, завязанной на этом мальчишке, и разговор об отцовстве — это всего лишь предлог, желание надавить на Назарова. Михаил до последнего находился в странном раздвоении: он хотел встретиться с Никитой и одновременно опасался этой минуты. Свою вину мужчина осознавал и готовился признать ее, но окаменевшее лицо мальчишки останавливало и требовало идти по другому пути.

Стоящий перед ним высокий статный парень, даже еще не вошедший в пору мужской зрелости — его сын. Анциферову даже не потребовалось много времени, чтобы понять это. Разве можно забыть черты Валеньки Назаровой, не стертые в памяти годами бессмысленных скитаний?

— Здравствуй, сын, — хрипло произнес Михаил Федорович, откинув желание протянуть руку. Сейчас этот жест казался ненужным и оскорбительным.

— Здравствуйте, сударь, — ледяным голосом ответил Никита. — Увы, но я не могу вас назвать своим отцом. Поэтому не вижу необходимости о чем-то говорить. Князь…

Он повернулся, чтобы вежливо попросить Балахнина о своем желании покинуть кабинет, но хозяина в помещении не оказалось. Каким-то образом князь умудрился оставить наедине родственников так, что те не заметили его хитроумной ретирады.

— Алексей Изотович очень хотел устроить нашу встречу, — поспешил заполнить паузу Анциферов. — Если на то пошло, я вообще не собирался возвращаться в Россию. Никогда. Но почему-то поддался его уговорам.

— Обычная ментальная уловка, — недовольный тем, что приходится вступать в разговор, буркнул Никита. — Как одаренный не смог распознать подобную атаку — удивляюсь.

— Слабый я маг, — примирительно улыбнулся Михаил.

— Боевой волхв, — напомнил сын.

— Одно название, — махнул рукой мужчина. — Обычно Маршани убивают всех чародеев, попавших в их руки. Мне повезло доказать свою состоятельность.

— И оставались бы там, сударь, — упорствовал Никита. — Неужели не знаете Балахнина?

— Откуда? — удивился Анциферов и слукавил: — Я живу в высокогорном селе, за новостями из России не слежу. Нет такой необходимости. Несомненно, про князя постарался узнать, как только приехал в Петербург. Возможно, между вами и пробежала черная кошка, но я не хочу быть