Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

мой перехватил клинок другой рукой выронив щит, но на это ему понадобилась дополнительное мгновение, чем я немедленно воспользовался, сместился вперед и долбанул его навершием меча в лоб. От удара шлем слетел, скатившись вниз со стены, а я тут же добавил во второй раз. Наполненные яростью глаза разбежались в разные стороны и закрылись, он опрокинулся на спину.

Даже если его попросту не растопчут, то он умрет от кровотечения. Жаль, броня на нем ладная, а ведь помнут, выправлять придется. Но не вытащить же, не дадут. Впрочем, чего тут о броне думать, когда мы на смерть деремся.

- Боярина убили! - закричал кто-то из обороняющихся. - Режь их всех!

Вот как, значит, это был не полусотник, как я подумал, а целый боярин. Тогда понятно, почему он дрался как зверь. Впрочем, можно попытаться этим воспользоваться и обратиться к защитникам. Мы уже отбили изрядную часть стены, а в конечном итоге возьмем и башню, так почему бы не попытаться подорвать их мораль?

- Убьем всех! - заорал я в ответ. - Сдавайтесь!

- Всех убьем! - подхватили люди за моей спиной.

Ответили нам матом, ругали нас на чем свет стоит. Впрочем, в этом ничего удивительного и не было, не ждал же я в самом деле, что они вдруг ни с того, ни с сего побросают оружие. Их ведь еще достаточно, чтобы оборонить башню. И кого-то из из наших они точно убьют.

Я перешагнул через тело отключившегося боярина и двинулся дальше. Мы продолжали теснить врагов к башне. Напротив меня снова оказался мужчина в кольчуге. Я отмахнул его меч в сторону, вогнал его подмышку, провернул, выдернул. Ощущение было такое, будто я выполняю простую и давно привычную работу. Например, перебираю травы.

А я ведь людей убиваю. Кто же мог подумать, что убийство рано или поздно станет для меня банальной рутиной?

И вдруг по защитникам Орла ударили стрелы и самострельные болты. Отряд лучников из тех, что шел с нами, забрались на осадную башню и стали стрелять по ним. Это означало только одно: все, кто должен был залезть на стену, уже на ней.

Очень хотелось развернуться, чтобы посмотреть, как это выглядит, но было нельзя.

Обстрел со стороны крепостной башни тут же прекратился, лучики переключились на тех, кто сидел в башне осадной. Борта там тоже были, и даже с прорезями, через которые можно было стрелять. Потерять всех лучников нам тоже не улыбалось, поэтому мы заранее всем озаботились. Так что они могли стрелять, находясь при этом в относительной безопасности.

А вот наши лучники принялись опустошать свои колчаны в тех, кто стоял на стенах. И они покатились назад, к башне. В ней можно было укрыться и держаться достаточно долго, а лучники с нее смогут осыпать нас стрелами, не боясь задеть своих.

Я отбил в сторону очередной удар, второй, принял третий на щит, ударил им в ответ, махнул мечом, рассекая очередное бедро, выбросил вперёд руку с клинком, пробивая бок соседнему из защитников крепости, повел оружие вниз, выпуская наружу розовые кишки, выдернул его, чтобы принять следующий удар…

Парню, который стоял напротив меня, в шею прилетела стрела, он дернулся, пропустил мой удар и свалился вниз со стены.

Под прикрытием лучников мы стали продвигаться гораздо быстрее. В первую очередь потому, что путь наш был усеян трупами тех, в кого попали стрелы. Кое-кто пытался сопротивляться, и их пришлось добивать, но дорезали мы их достаточно быстро, так что скоро оказались перед входом в башню.

Стрелки с башни продолжили осыпать нас стрелами, но теперь и им самим приходилось укрываться уже от наших лучников. Я стоял у самой стены, так мне мне можно было не беспокоиться: любой, кто высунется наружу так, чтобы выстрелить почти отвесно вниз, сразу же получит стрелу или самострельный болт. Было уже такое под Херсоном, проверяли.

Первым в башню сунулся один из моих дружинников, но получил удар копьем в грудь и упал назад. Его тут же оттащили и помогли подняться: видимо, удар пришелся в броню, которая выдержала. Ну и слава Богу на этом, значит, одним трупом с нашей стороны станет меньше.

Пройти сквозь вход мог только один человек, и это было проблемой: в башню ведь набилось никак не меньше десятка людей, да еще и стрелки, которые были наверху, тоже могут сменить луки на мечи и топоры. Если нам удастся ворваться внутрь, то драться придется в еще большей тесноте. Сейчас бы еще и ударить сразу с двух сторон, но я не знал, что творится по другую сторону башни.

Зато если мы ее зачистим, то сможем ударить в спины тем, кто до сих пор сопротивляется на противоположном участке стены, а, значит, возьмем достаточно большой ее участок…

Только как выбить защитников из башни?

Из наших рядов вперед вышел еще один дружинник, сунулся к двери, а когда из нее вылетело копье, ловко уклонился, перехватил его левой рукой и дернул на себя. Явно не ожидавший такого незадачливый копейщик, вылетел из входа, а мой дружинник тут же рубанул его по шее, наполовину отделив голову от тела.

Перехватив копье, он выбросил его вперед, и я услышал хруст нанизываемого на наконечник тела. Бросив бесполезное оружие, дружинник пошел вперед, и сразу же из башни послышался звон стали о сталь. Я рванул за ним, принял очередной удар на уже порядком измочаленный щит, отвел второй удар клинком, обратным движением резанул того, кто наносил его, по шее.

В башне было тесно, пятеро из орловских защитников были на нашем этаже, остальные поднялись по деревянной лестнице, причем двое из них, те, что были пониже, пытались колоть нас копьями, правда не очень успешно, потому что бить нас приходилось в очень неудобной позе. А вот из пятерых, что были внизу, двое уже оказались убиты.

Отразив очередной удар, я поднырнул под вражеский клинок, перехватил меч обеими руками и дважды долбанул навершием прямо в рот. Наружу посыпалась крошка из зубов, хлынула кровь, враг закричал от боли, отшатнулся, но бежать было некуда. Защищать он себя оказался не способен, и я пробил мечом кольчугу на его груди.

Дружинник, который оказался в башне со мной, и который так ловко выдернул копье у врага, пропустил удар по шее. Во все стороны брызнула кровь, он схватился за рану, зажав ее левой рукой, а правую с мечом выбросил вперед и нанизал на клинок врага. Это было последнее, что он сделал, потому что кто-то