"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная

Делали ли императора уникумом его способности в телепатии, или он сам по себе такой — загадка.

— А теперь что касается становления «Большим Злом» и вашего скепсиса в отношении этого варианта. Сколько, как вы считаете, на планете останется людей после того, как вы с моей помощью подомнёте под себя все остальные страны?

— Не меньше половины населения. А это намного больше, чем в мирах по ту сторону разломов. — С абсолютной, прямо-таки железобетонной уверенностью заявил он. Наивный, хоть и готовый взвалить на свои плечи такой груз. — Ты переоцениваешь деструктивные наклонности людей, Артур. Даже среди высших чинов многие предпочтут неминуемой смерти ошейник и цепи. Наша же задача будет лишь в том, чтобы продемонстрировать неотвратимость этой смерти в случае оказания сопротивления. И, конечно же, процесс этот всё равно будет небыстрым: тридцать, сорок лет…

— А у нас может не быть и десяти. Или наоборот — впереди целые века. Точно сказать нельзя, ваше высочество. — В этот раз обращение прозвучало даже как-то слишком фамильярно. — Мы не имеем права медлить. А ещё вы сильно недооцениваете решимость соседей противостоять порабощению любой ценой. Людей, по моим подсчётам, погибнет кратно больше, а выживших можно будет легко скомпоновать на клочке суши с московскую губернию размером. И это при том условии, что где-то на планете в принципе останется место, пригодное для проживания…

И глазами, и восприятием я видел, что мои слова необходимого результата не приносили. У Алексея Второго имелось своё мнение на этот счёт. Что ж…

— Тут, пожалуй, проще будет показать наглядно…

На телепатический контакт мужчина пошёл с неохотой. Но всю эффективность такого подхода император, естественно, признавал, так что с его стороны никаких препятствий учинено не было. Навести мосты между нашими разумами оказалось делом считанных мгновений, но вот на передачу информации времени понадобилось намного больше. Я не жестил, отбирал, можно сказать, краткую выжимку мнений и мыслей, привязанную к личностям, да известные мне факты с образами-подтверждениями оных. Сюрпризов на случай глобального конфликта дорогие соседи Российской Империи приготовили множество, и обезвредить их все не представлялось возможным даже для меня.

Просто не успею везде, а другие псионы, даже столпы, не смогут этого сделать.

Лишь в самом конце, просмотрев последний образ, Алексей Второй, звучно выругавшись себе под нос, откинулся на спинку любимого кресла. Всю полноту его растерянности и удивления передавало уже одно то, что я впервые смог прочитать его эмоции достаточно глубоко, чтобы назвать то же кресло «любимым», как и от и до считать его ко мне отношение. Ожидаемо, он меня опасался. Считал неподконтрольным, опасным элементом, начавшим свою игру.

И считал небезосновательно, в общем-то.

— Человеческая глупость неистребима. Это идёт вразрез со всеми сделанными прогнозами…

— А вы бы сами склонили бы голову, случись мне заявиться к вам с предложением встать под знамёна Штатов, с альтернативой в виде уничтожения армии и имеющегося аппарата власти как такового?

— Нет. — Сказал, как отрезал. — Я бы не смирился.

— Вся человеческая история учит тому, что выбросивший белый флаг никогда ничего не выиграет, лишь утратит или вообще исчезнет сам. Оттуда и тянутся корни непоколебимой готовности бороться за «свободу воли» до самого конца. Даже если никакой свободы, на самом-то деле, и нет. — Печально, но факт: многогранное, полное разных культур человечество было готово исчезнуть, но не отпустить иллюзию принадлежащей ему свободы, дабы спаяться в нечто цельное, монументальное и совершенное. — Так что, ваше высочество, вариантов у нас всего два: или «Большое Зло», или человечество, пытающееся заново собраться из пепла после войны всех со всеми.

— Я должен всё как следует обдумать, Артур. — Я бы разочаровался в нём, если бы он решил сейчас продолжить разговор. Тот пакет данных, что я вкатал в разум императора, даже мне переварить было бы не то, чтобы очень просто. А уж ему как раз будет, чем заняться, пока я разбираюсь с другими делами. — Тебе есть, что ещё сказать?..

— Только попросить. Мне нужен доступ к стабильному разлому, который можно будет временно ото всех изолировать, моими силами. Ну и, естественно, поблизости не должно остаться людей. В случае проблем я-то выживу, но за других людей поручиться не могу. — Собственно, я и сам могу пространственного «бабаха» не пережить, но об этом императору знать не обязательно. Как и о том, что на самом деле пустой комплекс мне нужен будет исключительно для того, чтобы подсдуть потенциально могущее возникнуть у его высочества желание пожертвовать разломом и оставить меня на той стороне без шансов вернуться в родной мир. Не будет, так сказать, соблазна одним звонком и без рисков избавиться от опасного элемента в моём лице: придётся как минимум собирать псионов, ставить перед ними задачу и рассчитывать на то, что они успеют докопаться до разлома вовремя. Главное на той стороне особо не задерживаться, но с моими талантами к ускорению разума я могу хоть каждые пятнадцать минут туда-сюда ходить, субъективного времени всё равно будет достаточно, чтобы не делать себе нервы из-за слишком частых перерывов. — Надеюсь, это возможно?

— Возможно. Откладывать не вижу смысла, так что разлом поступит в твоё полное распоряжение, скажем, через час. Ты ведь успеешь добраться до Санкт-Петербурга?

Я кивнул:

— Успею. Рад, что с этим не возникло никаких сложностей. — А то я, признаться, ожидал попыток задвинуть меня в конец очереди, что пришлось бы тут же и пресечь. Но Алексей Второй оправдывал самые смелые мои надежды, демонстрируя несвойственную единовластным правителям гибкость характера. — Сколько у нас всего стабильных разломов?

— Три. — Мужчина тяжело вздохнул. — Но всё равно, постарайся сохранить разлом в целостности. Эти аномалии слишком редки, и мы пока точно не знаем, какие условия необходимы для полноценной стабилизации.

— Цели повредить или уничтожить разлом у меня нет, ваше высочество. Даже более того: я заинтересован в его сохранении, так как масса ответов на интересующие меня вопросы сокрыта именно в других, мёртвых мирах. Вы ведь не забыли об угрозе, ради борьбы с которой всё и будет происходить? — Вопрос, естественно, риторический, призванный напомнить императору о том, что я не по велению левой пятки ставлю ультиматумы и готовлюсь выступить против всего мира. У меня была Цель, и она, как бы жёстко это ни звучало, оправдывала практически любые средства для её достижения. Я не мог разорваться и проконтролировать