Многоликий Янус - Светлана Малеёнок

— Да. Но он уехал с Его Императорским Величеством, принимать подаренных послом Османской империи, племенных арабских жеребцов. Но вскорости, он прибудет назад, тогда и поучу вас ездить в женском седле.

А вот это уж, вряд ли, — мелькнула у меня мысль.

— Ну, а теперь, девонька, походи к Ягодке с левой стороны и берись левой же рукой за повод, да положи руку на холку, держась за нее и чуть натяни, поводья, чтобы лошадь не тронула с места. Вставляй левую ногу в стремя. Тааак. Теперича, правой рукой берись за заднюю луку седла. Таааак. Молодец, дочка.

Я, словно паучиха на стене, раскорячилась на боку у лошади, аж испарина выступила на лбу, а ноги и руки мелко задрожали.

— А теперь, отталкиваясь правой ногой от земли и разгибая левую ногу, поднимая себя вверх! Руками же, упирайся в седло и помогай своим ноженькам! – усмехнулся старик. – Молодец, молодец! Закидывай правую ногу-то! – Ну, надо же! Что за способная ученица мне досталась! – громко обрадовался Афанасий, и не услышал, как жалобно треснула моя юбка с подъюбником, разошедшиеся по боковому шву, справа.

Я же, просто кулем плюхнулась в седло и удивленно захлопала глазами. А что, вполне себе удобненько! Словно в кресле сижу… кожаном. Ой, а высоко-то как! Хорошо, что я хоть высоты не боюсь! Немного поерзала, устраиваясь.

А затем, начались новые инструкции от Афанасия, как правильно держаться в седле. Невольно мне пришла на память сценка из фильма: «Служебный роман», когда секретарша Верочка, учила Людмилу Калугину, правильно ходить, когда требовала втянуть и там и там, везде. Вот что-то подобное, от меня требовал и Афанасий.

Ну, с горем пополам, да худо-бедно, что-то да начало получаться, так как старик стал меня хвалить. А я, расслабившись, и почти его не слушая, наслаждалась неспешным ходом спокойной широкозадой кобылки, с шелковистой рыжей гривой, которая упруго вздрагивала при каждом ее шаге.

А ездить верхом совсем и не так уж и сложно! – подумала я. Но, спустя минут десять, готова была взять свои слова обратно, так как Афанасий решил перейти к следующему этапу моего обучения, а именно, — езде рысью!

Вот тут, я почувствовала себя коктейлем в ручном шейкере! Меня безбожно трясло и мотало, я несколько раз прикусила себе язык и вспомнила, в связи с этим, все бранные слова, слышимые мной когда-либо. Но, стоило мне подумать о том, что меня в скорости ожидает, как я смогла взять себя в руки, сосредоточиться и уже вскоре, услышала сдержанную похвалу своего учителя, который пролился бальзамом на мою израненную п… душу.

— На сегодня, урок окончен! – дождалась я заветных слов. И, поспешив снова почувствовать под ногами твердую землю, буквально сползла с лошади. Мои, практически лишившиеся чувствительности ноги подогнулись, и я уселась на мягкую хвойную подстилку.

Дед Афанасий лишь поцокал языком, укоризненно качая головой, но в его глазах горели проказливые искорки и он, как, никогда, стал похож на своего известного двойника, — Эйнштейна с постера.

Под сдержанное хихиканье старика, я минут пять ковыляла по поляне кавалерийской походкой, расхаживаясь. Даже виновница моего бедственного положения, Ягодка, пару раз заржала, как мне показалось, насмехаясь над неопытной наездницей.

Наконец, моя походка стала более-менее ровной, перестав походить, на утиную и я заявила Афанасию, что вполне уже готова возвращаться назад. В качестве доказательства, я, лихо прокрутилась на месте, от чего, гофрированная юбочка, крутанулась вокруг меня полусолнцем, пикантно обнажив мою правую ногу до самого бедра.

Бедный старик охнул и схватился за сердце, заваливаясь навзничь. Я вскрикнула и бросилась перехватить его до того, как он ударится затылком о землю. Но раньше меня, из-за ближайшей сосны, к конюху метнулся некто в черном, и успел подставить руки, задержав падение старика.

— О! Как же вы вовремя! Я так испугалась! Он жив!? – затараторила я, лихорадочно ощупывая Афанасия и поднимая глаза на нежданного помощника.

Из-под густых бровей, на меня пристально смотрели черные глаза псаря.

— Что вы здесь делаете? – удивилась я, попутно проверяя, жив ли конюх. Но, к счастью, жилка на его шее, ритмично отсчитывала удары сердца. — Ффу! Слава Богу, он жив! – выдохнула я и опустилась рядом, на уже ставшую мне родной, сосновую подстилку. – Вы не ответили, — я снова посмотрела на псаря и внутренне поежилась, так как мужчина продолжал меня сверлить своим изучающим взглядом.

— За тобой слежу, — услышав это, я почему-то не удивилась.

— Тогда, спрошу по-другому. Зачем?

— Чтобы остановить, когда ты вздумаешь бежать, — спокойно ответил тот.

— А с чего вы вообще решили, что я сегодня сбегу? – подняла я удивленно брови, и, усевшись поудобней, в позу «лотоса», благо юбка позволяла, мельком взглянула на псаря и повернулась к старику. Тот уже глубоко и ровно дышал, видимо, его обморок, перешел в здоровый сон.

— Ну, как же!? Такой удобный случай! – ухмыльнулся мужчина, плавно, с кошачьей грацией присаживаясь на землю и обводя меня нечитаемым взглядом.

— Глупо! – хмыкнула я, пожав плечом. Лицо конюха удивленно вытянулось.

— Почему, глупо?

— Да потому, как вас там…

— Иван, — буркнул мой таинственный знакомый.

— Ну, наконец-то познакомились! – Изобразила я что-то вроде, книксена в сидячем положении. – Я могу объяснить, почему. Но только не сейчас. Нужно Афанасия в дом отнести! Я надеюсь, у вас здесь есть лекарь?

Мужчина пожал широкими плечами.

— Обычно, лекарь приезжает вместе с Его Императорским Величеством. Мы же лечимся сами или ходим за местной знахаркой в ближайшее село.

— И далеко оно? – сделала я стойку, считая, что мне пригодится любая информация, что касается здешних окрестностей.

— Да, вот там, если выйти с рассветом, то к полудню уже на месте будешь, — махнул псарь рукой. А я, сделала зарубочку в своей памяти. И, еле сдержалась, чтобы не спросить, в какой стороне столица. Так, я вызвала бы у своего нового знакомого, еще больше подозрений.

— Ясно. Но, что, же нам делать? Пешком, слишком долго! А вдруг, что серьезное!? — забеспокоилась я. – Что-то он очень долго не приходит в себя! А если это инфаркт или инсульт? – подняла я голову и встретилась с ошарашенным взглядом мужчины.

— Что? О чем ты?

— Забей! Это болезни такие. Пока, ммм…