Фантастика 2025-97 - Владимир Георгиевич Босин

с помощью двух веревочек, на одной из веревок установили химический таймер, выпускавший кислоту через определенное время. Натурный эксперимент показал, что кислота разъедает волокна за час, веревка рвется, ведро переворачивается. Маскировать ведро не стали, просто оклеили белой бумагой под цвет потолка.

Совсем без магии дело не обошлось. Пришлось искать способ незаметно проникнуть в кабинет, отвлекать портреты, стоя на метле, крепить к люстре примитивную удерживающую конструкцию. Мы, конечно же, старались не оставлять следов собственной магии, но без того же дезиллюминационного не обошлось.

Месть назначили на утро вторника. Во-первых, перед завтраком в кабинете точно никого нет. Во-вторых, первым уроком в тот день шло совместное занятие второго курса Рейвенкло и Хаффлпаффа. Наши и барсуки уже поняли, что из себя представляет Амбридж, поэтому редко задавали ей вопросы. Как следствие, она не вставала с места, чтобы подойти и поругаться, а сидела за столом и занималась своими делами.

Зря.

О происшествии стало известно практически мгновенно. Рассказывали, что полностью розовую Амбридж давящиеся от хохота барсуки отвели в Больничное крыло, потому что чистящее заклинание краску не брало. Конечно, не брало, мы специально зелье варили и добавляли. Причем варили по очереди, собственной магии вкладывали минимум, чтобы опознать было сложнее.

— Да ещё и сложная химия в простецовой краске в нашем мире бродить начинает. Не, анализ ничего не даст.

— Флитвику анализ не нужен, — в пол-уха прислушиваясь к рассказу фонтанирующего эмоциями барсука, заметил я. – Захочет вычислить – вычислит. Методика же элементарная. По типу ловушки определяется Дом, дальше берется список учеников и начинается выбраковка. Этот может? Нет. Этот может? Тоже нет. А вот у этого фантазии хватит. Алиби нет. Мотив, правда, неизвестен, но при наличии времени и его можно выявить.

— Амбридж декан недолюбливает.

— На то и расчет.

Флитвик нам ничего не сказал. Поглядывал выразительно и навалил отработок, отнявших последние крохи свободного времени.

Инцидент, разумеется, имел последствия. По словам находившихся в тот момент в классе рейвов, поначалу Амбридж растерялась и угрожала аврорами. В Больничном крыле успокоилась и вышла оттуда, полная решимости найти виновника. Поиски у неё не заладились в первую очередь потому, что она искала среди гриффиндорцев.

С момента её появления в Хогвартсе прошло два месяца. Она сумела запугать часть учеников, её, в целом, боялись. И нисколько не уважали. Авторитет она утратила даже среди змей.

* * *

Время до рождественских каникул пролетело незаметно. Устоявшийся ритм скрадывал дни, изредка разбавляя серые учебные будни короткими вспышками выходных. Школьники учились, хулиганили, играли в квиддич. Насчет последнего – после матча со змеями Амбридж исключила из команды Поттера и близнецов Уизли. Она пробила у Фаджа очередной декрет, позволяющий ей изменять наказания, вынесенные преподавательским составом, чем и воспользовалась.

Забавно получается. Власти у неё становится больше, реального влияния на дела Хогвартса – меньше. Точнее, не на дела, а на учеников. Портить жизнь учителям у неё получается с легкостью. Правда, тётенька по-прежнему не осознаёт, во что ввязалась и как её действия выглядят со стороны. Взять, к примеру, случай с исключением ловца Гриффиндора из команды. Мне достаточно было вслух поинтересоваться, не делала ли Амбридж ставок на исход школьного чемпионата, чтобы уже на следующей неделе в газетах появилась статья соответствующего содержания. Журналист осуждал учителей, вмешивающихся в спортивные состязания, и напоминал, что до текущего года скандалов такого рода не возникало.

Вернулся Хагрид. Малфой ходил, задрав нос. Напряжение копилось. Я с трудом продирал утром глаза, отсыпаясь по воскресеньям.

Представьте себе картину. Закрытая портретная галерея, увешанная портретами. Они разговаривают, перекрикиваются, ходят друг к другу в гости, ругаются. Посреди галереи перед портретом сухощавого старика с умными холодными глазами двигается в странном танце подросток.

— Смертность среди магов раньше была очень высокой. Знаний было мало, тот, кто знал десяток заклинаний, считался мудрым человеком. Поэтому чаровали чистой силой, напрямую. Очень опасное занятие. Потом пришли римляне с их палочками, принесли свою школу, традицию, заставили обмениваться знаниями. Выживать стали чаще. Правда, сильных магов теперь поменьше – развивать энергетику с палочкой сложнее.

Почему Юрген Стром согласился меня учить, непонятно. Он долго к нам присматривался. С Артуром по-прежнему почти не общается, зато мне подробно, тщательно разжевывает материал часами. Я очень внимательно его слушаю. То, что показывает и рассказывает ушедший два столетия назад маг, близко к традиции моего клана. Но и отличий много.

— В основе упражнения лежит спираль. Двигаешься по ней – накапливаешь энергию. Достиг центра, остановился – используешь. Если всё сделал правильно, тонкое тело получит дополнительную нагрузку, избавится от шлака, станет каплю сильнее.

— Можно будет колдовать в мире простецов.

— Там методику и разработали. К барьеру.

Размеры не позволяли тренировать в галерее заклинания. Помещение в длину метров пятьдесят, в ширину примерно двадцать и потолки высокие, около десяти. Причем все стены увешаны портретами, чрезвычайно трепетно относящимися к своим материальным носителям. Поэтому я трансфигурировал своего рода железную коробку без одной стороны, в ней и практикую потенциально опасные вещи.

Вдох. Выдох. Одна рука идет вверх, вторая направлена в пол, ладони развернуты вперед. Круговое движение, кисти рук плавно соединяются… Толчок.

Сгусток чего-то голубого и сияющего врезается в мишень-манекен, мгновенно промораживая его насквозь.

— Не могу понять, почему лёд, — доносится от портрета. – У всех моих знакомых был либо огонь, либо чистая энергия.

У меня есть идеи, но я их оставлю при себе. Подсознание шалит.

— У меня уже лучше получается, мастер.

— «Лучше» не значит «хорошо». Ты должен уметь бить силой с одной руки и без подготовки, — удобнее устроился в кресле старик. – Повтори.

Вот примерно так и проходили наши занятия. Объяснения мэтра Строма позволяли взглянуть на клановые методики под другим углом, расширить существующую базу. Причем выматывала учеба запредельно. Из галереи я вылетал в пропотевшей насквозь одежде, с трудом управляя метлой от усталости, хотя физическими упражнениями почти не занимался.

Попутно я помогал Артуру и девушкам на восьмом этаже, занимался в целительском кружке, периодически возился в мастерской. А ведь изучения школьной программы никто не отменял. Из-за высокой нагрузки оценки поползли вниз, сам я стал срываться на окружающих, прорезался фирменный черный юмор. В ответ на вопрос мелкого простецова сына сказал, что, для того, чтобы нормально устроиться в жизни, достаточно выучить всего три заклинания, но за них в Азкабан сажают. В эссе обозвал Круциатус штукой бессмысленной, ведь любой предмет можно трансфигурировать в топорик для рубки мяса. В общем, слегка попутал берега.