Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Вепуат стиснул зубы, рванулся вперёд — и, запнувшись, упал в холодную воду. Когда Гедимин его нащупал, он уже поднимался с плеском и лязгом, что-то шепча в респиратор. Вода холодила ступни и ладони, но пронизывающего ветра сармат больше не чувствовал. «Икси ушли?» — он огляделся по сторонам. Теперь он слышал только гул подземной реки и тяжёлое дыхание Вепуата. Белесые огоньки погасли.

— Пойдём, — прошептал Вепуат, цепляясь за его локоть. — Мы тут, и правда, задержались.

Его шатало. Первые шаги он кое-как прошёл, но дальше Гедимин его волок, подхватив под мышки. Зашевелился он только на лестнице.

— Отпусти, я сам… — он, дрожа всем телом, поднялся на ноги. Сармат пропустил его вперёд и медленно шёл следом, прислушиваясь к тяжёлому дыханию. Иногда Вепуат останавливался и садился у стены; Гедимин хотел дать ему воды, но он оттолкнул руку и побрёл дальше. Странно, но чем выше они поднимались, тем быстрее шли и реже останавливались. К поверхности дыхание Вепуата совсем выровнялось, и из темноты он вынырнул с облегчённым вздохом.

— Н-ну там и холодина! — криво ухмыльнулся он, оглянувшись на Гедимина. Тот кивнул.

— Ты как? Сам доберёшься? Тогда пойдём быстрее. Тут нам делать нечего.

Гедимин ждал, что промокшая пыль налипнет на ноги, и готовился сдирать её вместе с верхним слоем обшивки — но, взглянув на ступни уже за разломом, увидел, что чёрная броня чиста. Вепуат покосился на свои ноги и нервно ухмыльнулся.

— Эта пыль сама решает, куда ей надо, — он оглянулся на защитный купол, посреди которого парил привязанный туун-шу, и неловко встряхнулся. — Надо бы вытереться. Эта вода… она ведь непростая.

Гедимин глянул на дозиметр — кривая интенсивности нехотя приподнялась над осью времени.

— А я камней набрал, — Вепуат похлопал себя по карманам. — Хоть какая-то польза.

— Показывай, — Гедимин расстелил прямо поверх растений-лепёшек обрывок ветоши. «Лепёшки» тут были мелкие — разлом, ведущий в Сфен Пустоты, издалека выглядел плешью, растительность будто его избегала, а там, где всё-таки вырастала — уменьшалась втрое-вчетверо.

Вепуат вывалил на подстилку три пригоршни мокрых обломков и долго и тщательно вытирал ниши скафандра изнутри. Гедимин перебирал камни. «Глазкового кварца» было немного, зеркальная плитка попалась только одна. Остальные обломки неприятно холодили руки, и трогать их лишний раз не хотелось. Гедимин завернул их в ветошь и зашвырнул в разлом. Вепуат, на ладони которого догорали обрывки тряпья, еле слышно хмыкнул.

— Хорошо, Альгот не видел. Он бы расстроился.

Гедимин поморщился.

— Обойдётся. Ему развлечение, а кому-то опять руку отращивать.

Вепуат хрюкнул в респиратор.

— Давно ты разлюбил опасные опыты?

— Ничего смешного, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. — У тебя камней больше нет? Карманы закрыл? Встань во-он туда и расставь руки.

Вепуат оглянулся на поднимающийся за его спиной защитный полукупол. Гедимин сворачивал поле слой за слоем, чтобы оно выдержало лучевой поток.

— Заэкранировался? — хмуро спросил он у разведчика, поднимая сфалт. Тот поспешно закивал и расставил руки пошире. Невидимая пыль на золотой обшивке испарялась с громкими хлопками; с каждым хлопком он пошатывался, поминал ядро Сатурна и снова расставлял руки.

— А теперь — меня, — скомандовал Гедимин, протягивая ему сфалт. Вепуат взялся было за корпус, но тут же, охнув, отдёрнул руки.

— Жжётся!

— Где⁈ — Гедимин ощупал заэкранированный со всех сторон корпус и в недоумении пожал плечами. — Ладно. Отойди, я сам.

…Чёрные бляшки всё-таки выдержали — даже шипы не отломились. Гедимин забросил сфалт за плечо, услышал сухой треск и звон — оружие ударилось о лопаточный гребень — и брезгливо поморщился. Сквозь прозрачный купол за сарматами следил туун-шу; он висел в трёх метрах над землёй, покачиваясь с «борта» на «борт». Вепуат похлопал его по панцирю и подтянулся, забираясь на спину. Теперь зверь не шарахался от прикосновений.

…Ширина реки измерялась десятками километров. Вдоль берегов из-под воды торчали верхушки деревьев с перистыми листьями. Травяные «лепёшки» всплыли на тросах корней и вытянулись по течению. На стремнине резвились Селасси — сверкающие дуги взвивались над водой, сталкивались и рассыпались.

— Мн-нда, — Вепуат оглянулся и зябко поёжился. — Везде свои правила.

Больше он не говорил ничего до самого вечера.

23 день Льда, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген

До холма сарматы добрались уже в сумерках. Кенен Гварза был в отъезде; на шум, поднятый филками-караульными, вышел только Айзек. Он смерил сарматов вопросительным взглядом. Вепуат виновато развёл руками.

— Я камней набрал.

Айзек еле слышно вздохнул.

— Ну, хоть сами живы, — пробормотал он, направляясь к бараку. — Отдыхайте. С утра отчитаетесь.

Будить Уттунри никто не хотел, но Бронн всё-таки проснулся — и, пока сарматы швартовали «дирижабль», притащил мешок с оттаивающей рыбой. С мешка текло — Бронн засунул внутрь горсть кейека. Туун-шу, унюхав еду, пошёл к земле. Вепуат швырял ему полуоттаявшие тушки, и зверь не упустил ни одной — только хлопали, смыкаясь, челюсти.

— Ему плохо не будет? — спросил Гедимин, вспомнив что-то о хрупкости «естественных» организмов. Уттунри зубасто ухмыльнулся.

— Ему нужен холод! Нужно спать, набираться сил.

Он уцепился за трос, влез на спину туун-шу и, подсвечивая щитки фонариком, принялся его осматривать. Вепуат хотел его окликнуть, но только махнул рукой.

— Я, если что, зверя почистил, — буркнул он, вслед за Гедимином заходя в душевую. — И снаружи, и внутри. Ну да пусть проверяет.

У стены душевой, рядом со стиральным агрегатом, стояли два деревянных чана с выемками по краям. Их выдолбили из цельных стволов, кое-как ошкурили и вроде бы пытались прокалить — древесина внутри потемнела, заблестела и уплотнилась. Гедимин заглянул под днища, — чаны стояли на коротких рэссеновых ножках. Под ножками даже кору не стали счищать — так в неё и вбили.

— Что за агрегаты? — Вепуат щёлкнул пальцем по древесине. — Для чего оно такое?

Гедимин пожал плечами.

— Это