Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

помогают мне в исследовании некроэнергии. Они излучают видимый спектр, как ты её назвал, скоррапченной некроэнергии. Они и есть его источник — провожу серии экспериментов. И мне нужны образцы твоих костей. Платформа уже идёт к тебе.

Поднимаю левую руку и пристально смотрю на неё. Прожилки тошнотворно-зелёного цвета пробиваются через мою кость. Выглядит дерьмово, но это хоть какое-то изменение — мне интересно, как эта энергия, в итоге, скажется на моём состоянии.

Отламываю легко поддавшийся левый мизинец. Надо передать Захару. Эх, рассыпаюсь…

Зазвонил телефон.

— Аллё? — поднял я трубку.

— Повелитель, интервью республиканскому каналу, — сообщил Лужко. — Через пятнадцать минут.

— Скоро буду, — ответил я.

Я ещё вчера толкнул речь для успокоения населения. Люди боятся до усрачки, ведь вендиго — это настоящий ночной кошмар для любого смертного. Да что там смертного, даже для бессмертного! Мало радости от бессмертия, если ты находишься в растянутом желудке «духа голодной зимы», необязательно одним куском.

— Кейт, охраняй кабинет, а вот это передай Захару, когда подойдёт, — приказал я и передал ей отломленный мизинец. — Остальные — за мной.

На электрокаре еду на канал, где сразу же началась подготовительная суета.

— Господин праведный президент, — улыбнулась мне Фёкла, журналистская звезда главного канала Праведной Республики.

Причиной успеха было то, что она нравится мужикам, потому что объективно красивая, по местным меркам. А местные мерки таковы: мужикам нравятся бабы в теле, чтобы с выраженной талией, массивной грудью, пышными волосами и симпатичным лицом. Последнее — не прямо обязательно, но желательно, а вот без предыдущих критериев вообще никуда.

И Фёкла полностью соответствовала всем меркам — крепкая баба, с грудью минимум четвёртого размера, с кормой, как у океанического корвета, с длинной косой пшеничного цвета, ну и одевается по земной моде — это здесь тоже любят.

Именно из-за этих стандартов красоты земные женщины, выступавшие у нас эталонами и секс-символами, не особо заходят местной аудитории. Кто-то удивляется, чего это на Земле показывали всем таких не особо-то и пригожих женщин, а кто-то объясняет это высокой нравственностью землян — по-настоящему красивых стараются не показывать, чтобы не смущать никого. А некрасивые — ну, пусть будут…

Нет, на самом деле, красивые черты лица местным тоже нравятся, но, как выразился Леви — «Какой толк от пригожего личика, если мосла торчат и телеса худые?»

— Здравствуй, Фёкла, — кивнул я ей.

— Вечного правления тебе, господин праведный президент, — улыбнулась она мне. — Я должна спросить: какие действия предпринимает правительство, чтобы обезопасить наше общество?

— Мы работаем над решением возникшей проблемы, — сказал я. — Ранее мы полагали, что наш противник не опустится до биологического терроризма, но он оправдал наши худшие опасения. Применение вендиго как оружия — это падение на моральное дно. Это акт государственного терроризма, что вынуждает нас отвечать соответствующе. Мы ищем способы для ответных ударов в центры принятия решений и обязательно найдём их. Возмездие будет ассиметричным, многократно более жестоким!

— Ты не ответил на вопрос, уважаемый праведный президент, — произнесла Фёкла.

Ей разрешено слегка выёбываться на меня, но только в допустимых рамках. Мы формируем условия для повышения доверия к «четвёртой власти» — к СМИ. Пусть они выглядят беспристрастными и не аффилированными с нами, с настоящей властью — по прогнозам Захара и Лужко, это позволит многократно повысить эффективность пропаганды.

— Да, что-то я увлёкся, — согласился я. — Сейчас я полностью погружён в гнев. Меня разгневали действия врага, упорно стремящегося попасть в категорию смертельных врагов Республики. По защите — уже вырабатываются новые методы. Теперь небо над городами будут патрулировать военные дроны. Это недемократично, наносит некоторый ущерб важнейшему компоненту нашей свободы — неприкосновенности частной жизни, но это война. Такова цена безопасности. Ни одна мерзкая тварь больше не сумеет незаметно и безнаказанно рухнуть на наш город — группы быстрого реагирования своевременно получат сигнал и отправятся на место падения. Враг будет обезврежен и устранён.

— Это исчерпывающий ответ, — произнесла Фёкла, на камеру поправившая свой внушительный бюст. — К следующим вопросам…

/16 июня 2029 года, Праведная Республика, среди полей/

— Да мне похуй! — воскликнул я. — Захар, я должен проверить! Стартуем!

— Это похоже на самоубийство, — произнёс искусственный интеллект. — Даже я потерял все боевые платформы, задействованные в ритуале — они вышли из строя и не подлежат ремонту.

Скоррапченная некроэнергия накопилась на их броне и узлах, проела себе путь в самое нутро — чинить такое бесполезно, поэтому Захар отключил эти платформы, закрутил в стальные бочки и скинул на дно океана.

— Всё ещё похуй, — покачал я черепом. — Начинаем!

Боевые платформы Захара, после секундного промедления, вспороли смертникам животы и потянули кишки в моём направлении.

Я хочу узнать, работает ли это против меня. Вендиго — это тёмное проклятье, а вот природа лича — это загадка. Что Смерть скажет на это, а⁈

Тучи, по нашей славной традиции, начали стремительно сгущаться.

Окружающая местность уже погрузилась в пизду: трава обратилась в прах, земля утратила плодородие, кустарники и деревья вымерли к хренам, а атмосфера повисла угнетающая. И так было до того, как мы начали третий ритуал.

Ору заклинательные формулы и кручу пальцами.

Сейчас я в центре ритуального круга, на месте, где должен стоять вендиго. Если меня обратит в стекло — заебись! Славян из третьей семьи — да, я стеклянный, блядь! Меня нельзя трогать!

— Кровь! — скомандовал я, после чего увидел вспышку. — Ай, блядь!!!

В трёх метрах от меня в землю ударила молния!

— Быстрее! — выкрикнул я.

Процесс пошёл. В животах казнённых смертников начала формировать скоррапченная некроэнергия, получаемая путём преобразования витаэнергии, выделяющейся при смерти живого существа, в некроэнергию, сразу же подвергающуюся воздействию иного измерения.

В меня ударяют потоки скоррапченной некроэнергии и…

/никогда, охотничий домик Смерти/

— Что ты делаешь с собой, Алёша? — спросила Смерть.

Глава одиннадцатая

Третья первооснова

/никогда, охотничий домик Смерти/

— Да, как бы, ничего такого, — ответил я. — А что, что-то не так?

— Ты ещё спрашиваешь, — произнесла Смерть и в голосе её послышалась усмешка.

— Не рассматривала вариант, что я просто хотел встретиться с тобой? — поинтересовался я.

— Мы не можем встретиться, — ответила Смерть. — Пей глинтвейн.

— Ах, кстати! — схватил я со столика кружку с глинтвейном. — Дай