Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

и гордость русского флота. Не считаясь с последствиями. Быть готовыми к бою с британскими крейсерами. Первыми не начинать. Но отвечать, если начнётся, сразу и всерьёз. Не зря же поставили на вспомогатели дополнительно по шесть германских стопятимиллиметровок.

— Генерал-лейтенант Казбек просит срочно принять по неотложному делу, — в кабинет командующего осторожно заглянул адъютант.

— Зови, — коротко приказал Небогатов.

— Ваше превосходительство, — с ходу начал комендант крепости Владивосток, — беда!

— Что случилось, Георгий Николаевич? Неужели японцы высадили десант?

— Хуже, Николай Иванович.

Небогатов и Клапье де Колонг удивлённо уставились на взволнованного генерала. Ему-то чего переживать, противостояние русского и японского флотов коменданта не затрагивают абсолютно. Вряд ли японцы разгромят и уничтожат Тихоокеанский флот, а потом примутся за крепость. А гипотетическое поражение флота, потеря нескольких ценных кораблей для сухопутного генерала вообще никак на карьеру повлиять не могут. Почему же такой нерв, такая тревога?

— Что может быть хуже, Георгий Николаевич? Не пугайте нас так.

— То есть не хуже, но и не лучше. В общем, плохо дело.

— Опять двадцать пять, — уже разозлился Небогатов, вспомнивший о своём «наместничестве», — извольте излагать факты, господин генерал-лейтенант, а не пародировать гимназистку из анекдота, не знающую как сообщить родителям о внезапно приключившейся беременности.

— В гарнизоне бунт! — Казбек, выговорив наконец-то страшное слово, схватил графин с водой и опустошил его наполовину, не прибегая к помощи стакана.

— Присядьте, Георгий Николаевич. На вас смотреть страшно, того и гляди удар хватит, вон как покраснели. Какой бунт, почему бунт? Только вчера офицеры и солдаты гарнизона приветствовали экипажи «Сенявина» и «Богатыря», орали так, что я оглох на оба уха. И эти молоды да взбунтовались? С чего вдруг?

— Да ни эти! Бородачи взбунтовались!

— Какие бородачи? — Небогатов глянул на Клапье де Колонга, — послушайте, генерал, уже не только я, но и мой начальник штаба сомневается в вашем психическом здоровье. Дорогой Георгий Николаевич, да скажите вы пять фраз подряд, внятно и понятно. Что произошло? Какие к чёрту бородачи-бунтовщики?

— Хозяйственные роты, помните, по вашему приказу учреждали, узкоколейку до шахт прокладывать. Условие было, что кто там работает, не попадает в десант на Японию.

— И что, — искренне не понимал собеседника Небогатов, — никто отцов семейств, киркой намахавшихся, в транспорта не грузит и на Японские острова не посылает.

— Не о Японии речь. Солдатики только-только вернулись в казармы, как новость о японском флоте, пришедшем к Владивостоку, узнали. Отражать вражеское нападение и погибать не желают категорически, разобрали оружие, выстроились во дворе казарм и требуют отправить их в Россию. По домам. Говорят, что договор у них такой с адмиралом Небогатовым.

Клапье де Колонг не на шутку перепугался, когда побагровевший командующий Тихоокеанского флота сполз под стол. Приступ смеха у вице-адмирала продолжался без малого минуту. На корчащегося под столом Небогатова смотрели контр-адмирал Клапье де Колонг (с облегчением, жив начальник) генерал-лейтенант Казбек (обиженно — что тут смешного) и кондуктор Приходько, (вломившийся без спросу в кабинет на крик начштаба: «Николай Иванович, что с вами» — недоумённо)…

Отсмеявшись, вице-адмирал уселся в кресло.

— Простите, Георгий Николаевич. Это нервное. Но как! Как! Какова логика! Не побояться офицеров, порасхватать винтовки и с оружием в руках требовать, чтоб их не посылали в бой. Против своих офицеров штыки, а японцы бы вдруг высадились, интересно, побросали бы бородачи оружие перед лицом врага? Или стали отбиваться?

Небогатов прошёлся по кабинету, повернулся в Казбеку и уже серьёзно сказал.

— Слово адмирала Небогатова, никто почтенных отцов семейств в бой не пошлёт. Наоборот, за тяжёлый, ратный труд, обеспечивший Тихоокеанский флот и город Владивосток углем, заслужили досрочную демобилизацию. Никаких последствий, никаких репрессий эта глупая выходка не повлечёт. Хорошо бы выявить подстрекателей, если таковые были, но тут уж пускай Свенторжецкий и жандармы крамолу выискивают. Георгий Николаевич, нет у меня времени по казармам бегать, уговаривать солдатиков. У нас сам Того гостит, надо принять со всем радушием. Пускай человек десять, двадцать выборных приходят, я им повторю, что вам говорил. Войне вот-вот конец, а бородачи дурить начали. Понимаю, домой хочется, к жёнам, детям. Но! Беспорядков и бунта адмирал Небогатов не допустит, если не разойдутся по казармам — морская пехота и сводные роты с кораблей наведут порядок.

Проводив генерала до экипажа, начштаба Тихоокеанского флота с облегчением закурил и наслаждался тишиной. Скрипнула створка открываемого окна и командующий призвал своего верного паладина.

— Константин Константинович, всё дымите? Поднимайтесь, подоспели свежие новости от Игнациуса.

Глава 22

Ранним утром десятого сентября 1905 года эскадренный броненосец «Сисой Великий» медленно и величаво вломился в акваторию порта Вакканай. Несколько древних береговых орудий уцелевших или наспех восстановленных после давешнего обстрела порта «Александром» и «Суворовым», были подавлены противоминным калибром «Сисоя» менее чем за четверть часа. Прислуга, посечённая осколками и контуженная близкими разрывами шестидюймовок, которые Озеров таки решил ввести в действие, почти вся осталась на батареях. За броненосцем к разбитым причалам подскочил «Алмаз» и осторожно-преосторожно, выпустив вперёд три катера, пытающиеся поработать тральной партией, подошёл к берегу. С крейсера-яхты, перегруженного морской пехотой, сбросили два десятка шлюпок, собранных со всех кораблей, находящихся сейчас у северной оконечности Хоккайдо.

И хотя русская эскадра изрядно поубавила в мощи — вслед за «Олегом», «Авророй» и «Светланой» к Владивостоку, сразу по получении депеши от командующего, прямо в ночь спешно сорвался Брусилов на «Громобое», оставшихся кораблей с лихвой хватало для обеспечения десантирования.

Если конечно японцы не навалятся с моря. Но Того все силы стянул в залив Петра Великого и потому орудиям «Сисоя Великого», «Императора Николая 1», «Алмаза» и «Кубани» береговая оборона ничего серьёзного противопоставить не могла.

Полковник Васильчиков ступил на японскую землю не первым — несколько десантников обогнали высокое начальство, но едва выскочив из шлюпки, офицер рванул к покорёженным русскими снарядами причалам. Через пару часов городок был захвачен, правда, без потерь не обошлось. Десятка полтора японских солдат, под предводительством однорукого лейтенанта, открыли беспорядочный огонь по высаживающимся на священную землю Ямато врагам. Был убит один и ранены четверо десантников. Обозлённые морпехи, добравшись до суши быстро перестреляли смельчаков, а калеку лейтенанта штыками посекли в лоскуты. Впечатлённые увиденным, из щелей и прочих укромных мест вылезли ещё десятка полтора солдат с заранее поднятыми руками. Это были мальчики лет четырнадцати-пятнадцати и старики за шестьдесят, ранее служившие в армии или полиции, а сейчас спешно повёрстанные в местный батальон территориальной обороны. Один из ветеранов сносно говорил по-русски и пояснил Васильчикову, что рота под командованием капитана отошла южнее, чтобы не погибать бесцельно под огнём корабельных орудий. А их оставили задержать сколько