"Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров

лишь обернулась, убеждаясь, что дядя Митя успел спрыгнуть в люк, что с ним все в порядке. На что-либо другое у них не осталось ни сил, ни времени. Нужно было спешить. Нужно было покинуть башню до того, как она превратится в гигантскую полыхающую свечу. До того, как сами они задохнутся в клубах едкого дыма.

Они вырвались из башни, тяжело и часто дыша, кашляя и хватая ртами прохладный ночной воздух. Вырвались и упали на влажную от росы траву. Мирославе казалось, что она может лежать так целую вечность. Лежать, раскинув в стороны руки, глядя в черное, непроглядное небо, приучая сознание к тому, что жизнь снова налаживается. По крайней мере, у нее.

Эта мысль была похожа на щелчок кнута, заставивший ее вскочить на ноги и, пошатываясь, утирая слезящиеся глаза, направиться в обход башни. Дядя Митя уже был там, а Фрост держался рядом, всегда между ней и дядей Митей. Это было странно. Почти так же странно, как пистолет в дяди Митиной руке. Почти так же странно, как все то, что случилось с ними всего пару минут назад.

Мирославу не покидало ощущение дежавю. Прошлой ночью она уже стояла вот так над распластанным у подножья башни мертвым телом. Этой ночью тел было уже два. Два обугленных, изуродованных до неузнаваемости тела. Только в прошлый раз Мирославе было больно и жалко до слез, а теперь она не чувствовала ничего.

На плечи успокаивающей тяжестью легла косуха. Мирослава и не заметила, что клацает зубами то ли от холода, то ли от пережитого шока. Где-то над их головами бушевало пламя, вниз мириадами светлячков летели искры.

– Отойдите в сторону, – устало велел дядя Митя.

– Вы тоже отойдите! – Фрост оттолкнул Мирославу к себе за спину, заступил ему дорогу.

Это было странно. Почти так же странно, как то, что случилось на смотровой площадке. Мирослава попыталась вмешаться, попыталась сама встать между этими двумя. Она любила каждого из них. Любила и пыталась защитить, хотя пока до конца не понимала, от чего.

– Пистолет у меня, парень. – Дядя Митя невесело усмехнулся. – Ты рискуешь.

Сам он стоял на месте, рука с зажатым в ней пистолетом висела вдоль туловища. В позе его Мирославе не виделось никакой угрозы. Впрочем, о чем она? В дяде Мите не было и не может быть никакой угрозы! По крайней мере, для нее.

– Что происходит? – спросила она ставшим вдруг сиплым голосом. – Что, черт возьми, с вами происходит?!

Она переводила недоуменный взгляд с одного на другого.

– Я объясню, Мира. – Дядя Митя ободряюще ей улыбнулся. – Наверное, давно следовало…

– Вы уж будьте так любезны, гражданин Елагин! – Послышался из темноты голос старшего следователя Самохина. – Только пистолетик бросьте на землю. От греха подальше.

Он вышел в круг призрачного мерцающего света – расхристанный, с растрепанными волосами. В его руке тоже был пистолет, дуло которого было направлено прямо дяде Мите в живот.

– Вы как? – Самохин бросил быстрый взгляд на Фроста.

– Мы нормально, – буркнул тот. – Вы почти успели, товарищ следователь. Но вот вам еще два трупа. Получите и распишитесь! – В голосе его слышались злость пополам с облегчением.

– Ствол на землю, Елагин! – Дуло пистолета угрожающе дернулось. Мирослава тоже дернулась в попытке защитить дядю Митю от свихнувшегося следователя Самохина.

Ей не позволили, Фрост обхватил ее сзади за талию, прижал к себе, не давая возможности даже вдохнуть полной грудью, не то что сделать шаг.

– Пусти! – заорала она, отбиваясь, пытаясь разжать его руки. Его покрытые белесыми рубцами руки…

Наверное, Фрост снял перчатки. Какой толк в обгоревших, покрывшихся угольной коркой перчатках? Что они могут защитить?..

Мирослава перестала вырываться, накрыла горячие руки Фроста своими ледяными ладонями. Он дернулся, словно она сделала ему больно, но пальцы не разжал. Значит, шрамы… На каждом пальце… До самых запястий и, наверное, выше…

– Все хорошо, девочка! – Дядя Митя смотрел только на нее, разговаривал только с ней. И пистолет он бросил к ее ногам, а не к ногам Самохина. Бросил пистолет, поднял в верх руки, сказал с усмешкой: – Все, гражданин начальник, дело сделано! Выходит, мы с тобой оба успели.

С неожиданной ловкостью Самохин подхватил с земли пистолет, проверил предохранитель, сунул за пояс джинсов, велел:

– Спиной ко мне!

Дядя Митя послушно повернулся, каким-то неизбежно-привычным жестом сложил руки за спиной. У Мирославы сбилось дыхание.

– Что происходит? – прохрипела она. – Дядя Митя, хоть ты мне скажи?!

– Все хорошо, Мира, – повторил он, оборачиваясь на нее через плечо. За толстыми стеклами очков уже привычно не было видно его глаз. – Он все делает правильно.

– Да уж… – проворчал Самохин, вытаскивая из джинсов кожаный ремень. – Теперь-то уж точно все будет хорошо. Как это я наручники забыл, а? – Он ловко обмотал ремень вокруг запястий дяди Мити, натянул, проверил надежность пут, удовлетворенно хмыкнул. – Вот ты и попался, выродок! Мирослава, где у вас тут кладовка понадежнее? – Он глянул на нее и безнадежно махнул рукой. – Артем, лучше ты. Куда сгрузить эту гниду до утра?

Мирослава дернулась, в голове затрещало, а потом ярко вспыхнуло, разом освещая и внешний, и внутренний мир.

– Отпусти меня, Фрост, – сказала она жестким, с металлическим скрежетом голосом. – А вы отпустите его! – Полный ненависти взгляд она вперила в Самохина. – Вы не имеете права! Дядя Митя, я найду адвоката! Он вмиг разберется с этим идиотом!

Она ненавидела и угрожала. Так ей было легче справиться с происходящим. Если не понять, то хотя бы справиться…

– Не надо, Мира, – сказал дядя Митя ласково. – Не надо адвоката. Он все делает правильно.

– Правильно?! – Она так удивилась, что перестала вырываться из крепких объятий Фроста. – Почему правильно?! Что ты такое говоришь?!

– Потому что он и есть Горисветовский душитель. Или, если вам будет угодно, Свечной человек, – сказал Самохин.

– Что?.. – Если бы у Мирославы была возможность двигаться, она бы непременно попятилась от этого сумасшедшего, которому по какому-то чудовищному недоразумению разрешили работать следователем. – Что за чушь вы несете?! Это дядя Митя! Он спас мне жизнь, если вы не знали!

– Спас… – Самохин смотрел на нее с жалостью. – Все так, Мирослава. Но сначала он тебя убил.

– Бред… – Она уперлась затылком в плечо Фросту, в каменное, равнодушное плечо. – Дядя Митя, ну скажи ты им!

– Он прав, девочка. – Дядя Митя смотрел не на нее, а куда-то сквозь нее. Или это из-за бликующих стекол очков? – Это я тебя убил.

– Как?.. – Мозг отказывался верить, отказывался принимать эту страшную, навязанную ей реальность. А сердце точно знало, что дядя Митя хороший, что он единственный человек, который