Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

цирком или ещё с кем-то, кто любил украшать свои аэропланы разной ерундой, но это и не было так важно. Мы одновременно хлестнули короткими очередями по одной машине. Летун, сидевший за её рычагами, подобного не ожидал никак. Он дёрнулся влево, уходя от моей очереди, чтобы тут же попасть под пули Готлинда. Строчка фосфорных пуль прочертила его фюзеляж – и почти сразу он отправился в свой последний полёт, пачкая небо жирными клубами дыма.

Однако товарищи его опомнились очень быстро. Начался стремительный бой на виражах. Мне оставалось только прикрывать огнём Готлинда. Главное было удержаться за его хвост, ну и периодически жать на гашетку, посылая во врагов короткие очереди. Вот только больше двух-трёх фосфорных патронов попадали редко. Мы носились по небу, как угорелые. Наши безразгонники вертелись в сумасшедших фигурах пилотажа. Раз или два я чувствовал, как мой аэроплан содрогается от попаданий, но пока особого урона мне не нанесли. Вот только долго ли продлится это везение – я не знал. В том, что это именно везение я не сомневался, ведь опыта воздушных боёв у меня считай что и не было вовсе.

Готлинд резко бросил свою машину в сторону, уходя с линии огня вражеского аэроплана, и я увидел, от кого он увёртывался. Прямо на нас летел красный безразгонник, украшенный блицкриговскими крестами на крыльях. Это был Барон собственной персоной. Он послал короткую очередь вдогонку Готлинду, но промахнулся. Вообще, мне казалось, он словно отгонял назойливое насекомое. И это пренебрежение – было ли оно реальным или выдуманным мной – спровоцировало меня. Я ринулся в лобовую атаку. Очертя голову, надавил на гашетку, отправляя во врага длинную очередь из обоих пулемётов сразу. Барон кажется просто не ожидал подобного натиска. Он увёл аэроплан вверх и влево – строчка фосфорных снарядов даже не задела его фюзеляж. И почти сразу он атаковал Готлинда. Он бросился на него словно хищник – быстро и безжалостно. Повис на хвосте, постоянно норовя достать короткими, но весьма меткими очередями. А вот у меня патронов осталось только на чих – полдесятка в обоих пулемётах. Очередь будет просто смешной, даже фосфорные боеприпасы в таком количестве не причинят вреда современному аэроплану. Если только не стрелять прямо в мотор. Вот только у красного безразгонника Барона двигатель был надёжно укрыт – не подберёшься.

Я сел Барону на хвост, но сделать ничего не мог. Только что нервировал его своим присутствием. Уверен, он быстро поймёт, что не стреляющий по нему летун опасности не представляет и тогда мне останется лишь выпустить по нему жалкие остатки боеприпасов, а после возвращаться на авианосец. Мысль о том, что Готлинда – моего ведущего – придётся оставить на произвол судьбы, меня вовсе не радовала.

Мы носились по небу среди битвы странным тандемом. Готлинд уходил от убористых и метких очередей Барона. Тот повторял все его виражи, не отставая почти ни на секунду. Я же болтался, будто пятая нога собаки, выбирая момент поудачней, чтобы отстрелять последние боеприпасы. Да всё не мог его выбрать.

И тут на меня откуда-то слева вылетел новый враг. Я едва заметил чёрный силуэт его аэроплана. Наверное, если бы не серебристые звёзды и жёлтые законцовки крылышек, я бы даже не понял, кто сбил меня. А так успел отреагировать машинально – разум в даже не вмешался, тело всё сделало само. Руки дёрнули рычаг – мой «Кэмел» буквально рухнул вниз, уходя от строчки фосфорных пуль. А надо мной пронёсся на полной скорости чёрный аэроплан со звёздами на фюзеляже. И вот тут я понял, как мне пустить в дело последние боеприпасы. Я довернул рычаг, заставляя аэроплан сделать боевой разворот. Примерно в середине его в прицел моих пулемётов попал незащищённых двигатель чёрного безразгонника. Не задумываясь ни на мгновение, я нажал на гашетку. Десять пуль – всего десять фосфорных пуль, и вряд ли больше двух или трёх попало. Зато куда – прямо в мотор вражеского аэроплана. Он вспыхнул, будто праздничная шутиха. Я даже не ожидал ничего подобного. Нос чёрного аэроплана окутался дымом. На удивление он не скапотировал, а начал медленно пикировать на город. Летун за его рычагами сидел весьма умелый. Вот только вряд ли он сумеет выравнить машину – в лучшем случае приземлится где-нибудь среди узких улиц Дёйнкирхе.

Я выравнил аэроплан, закрутил головой, ища Готлинда и Барона, но тех уже и след простыл. Пришлось мне возвращаться на авианосец без них. Я как раз подлетал к одному, когда над его палубой взлетел в небо ярко-красный фальшфейер. Все мы отлично знали, что он означает. Котсуолдский флот закончил эвакуацию и теперь сам летит домой – на остров. Туда, где нам, наёмникам, места нет.

Подчиняясь неизвестному порыву, я поднял машину как можно выше, чтобы разглядеть последние десантные лодки и гражданские суда, скрывающиеся за горизонтом. Солнце только начало клониться к закату – битва шла несколько часов, а казалось, что годы прошли с тех пор, как я вместе с Оргардом стартовал с палубы «Королевского ковчега».

Сражение между аэропланами медленно сходило на нет. Котсуолдцы возвращались на отступающие авианосцы и линкоры, а наёмники пикировали на город. У нас на дальней его окраине был подготовлен запасной аэродром. Туда на грузовых аэропланах перевезли всё имущество нашей эскадрильи. Туда же отправились и безразгонники, у которых пока не было летунов, за их рычаги снова встали техники и прочая обслуга. Очень скоро там же окажемся и мы.

Я развернул «Кэмел» и по широкой дуге стал заходить на посадку. Сражение в небе утихало будто бы само собой.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Опереточная Держава

Глава 1

Кто и когда точно назвал всю затею Гетмана с отделением от Народного государства опереткой, узнать точно уже не представляется возможным. Однако, скорее всего, это произошло потому, что Гетман объявил о независимости Прияворья в главном театре города, что стал столицей новоявленной Державы. Держалась его Держава почти исключительно на штыках армии фельдмаршала Брунике. Старый вояка оказался достаточно дальновиден, чтобы привлечь на свою сторону бывшего генерала царской армии и крупного помещика, эмигрировавшего после Революции в Блицкриг. Его вернули обратно в Прияворье, даже отдали в собственность те земли, которыми он владел до того, как к власти пришли народники. Так же поступили с теми помещиками, кто согласился поддержать его. Ну, или с их наследниками, если самих землевладельцев уже не было в живых. Это был весьма верный ход,