Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Скоро прельстительные слова запрыгали горохом по подземелью дворца. Немного погодя послышались опасливые шаги стража. Я не видел его. Закрыв глаза, я подергивался всем телом и бормотал:

— Золото, золото, золото!

Я мог промахнуться, но со словами «золото, золото» я должен был промахнуться гораздо меньше…

Я слышал, как он сопел у входа, превозмогая себя; потом приблизился; чуть-чуть приоткрыв глаза, я видел его… Я забормотал:

— Два шага от стены на заход… пять шагов на восход… рыть… рыть… отдам, отдам… золото… блестит… слепит тебя… теплое золото… смотрит тебе в глаза… ты роешь землю…

Постепенно я приоткрывал глаза, и вот уже смотрел в упор на стража, а он смотрел на меня и не видел, и руки его выделывали что-то странное — он рыл землю.

— …золото приковано… нужен меч, меч… ставить в звено цепи и разжать… освободить золото… торопись, другие поспеют… теплое, теплое тяжелое золото… еще одно звено… и еще одно… и еще… распутывай цепи, распутывай…

И вот последняя цепь спала с меня; я медленно поднялся, разминая мышцы. Страж тупо смотрел перед собой в недоумении. Не желая больше тратить на него Силу, я ударил его ладонью по шее, забрал оружие; влезть в его кольчугу я все равно не смог бы. И вот я стоял на пороге своей темницы, с чужим мечом и кинжалом, без кольчуги, — сравнительно легкая добыча. Я обернулся.

Страж валялся на полу, а подле него лежали остывший кусок железа и щипцы. Очаг в углу пылал.

— Новый дворец отстроишь, князь Ярослав Владимирович, — сказал я вслух и шагнул к очагу.

Солома, валявшаяся на полу, занялась сразу же; едкий дым пополз по полу. Я подбросил угольев за дверь в проход. Пламя заплясало по стенам. Прежде чем показались первые стражи, коридор был весь уже в дыму.

Без особой опаски быть узнанным, я смешался с повалившей изо всех углов, как тараканы, стражей. Промелькнула поленица; я не мог терять времени на бой с нею: мне предстояло освободить товарищей, и я скользнул в камору, из которой она выбежала.

Илья. Он с трудом, со стонами и охами ворочал головой.

— Все-таки ты особенный богатырь, Добрыня, — только и проговорил он, покуда я разжимал звенья его цепей.

— Разматывай дальше сам, я за Алешей! — крикнул, я и побежал вон.

Пламя уже металось вовсю; я открывал все каморы подряд — к счастью, они запирались только на щеколду. Наконец, в самом конце подземелья, полном дыму, я нашел Алешу; он уже задохнулся дымом и потерял сознание. Торопясь, я стал разжимать звенья цепи и сломал кинжал. Но Алеша был свободен, я подхватил его и понес вон. Илья уже поджидал в дверях. Мы понесли Алешу к выходу, еле уходя от огня.

У входа в подземелье метались люди.

— Богатыри! — истошно завопил один, но Илья ударом кулака послал его на землю, а я крикнул:

— Пускай горят!

И в суматохе нас не заметили. Мы нырнули в темноту.

От холода Алеша застонал и открыл глаза. Несколько мгновений он смотрел на оранжевые сполохи пламени на снегу, потом помотал головой и сказал слабо:

— Я могу идти.

Может быть, идти он уже и мог, но бежать — нет. Мы понесли его почти бегом к конюшне. Там выводили лошадей. Свалить несколько человек, отобрать мечи, поднять Алешу в седло, вскочить самим — все это произошло очень быстро. Обычно все бывает очень быстро, когда уходишь от смерти.

Погони пока не было, и мы, не жалея коней, помчались по улицам Новгорода. Люди выскакивали на улицу: пожар уже был виден многим. Могло статься, что я запалил целый город…

В лесу мы остановились и переглянулись. Мы лишились своих доспехов и своих коней. Мы оказались в холодной ночи в одних рубашках. Наш враг — Рогнеда — по-прежнему была рядом с князем и теперь с полным основанием приписывала происшедшее злодейство — пожар — нам. Доверие не только князя, но и дружины было, казалось, непоправимо потеряно. Многолетняя наша работа пошла прахом. Хотя мы и вырвались из лап Волхва, которого подвело любопытство и желание вызнать у нас все, что было можно, но Волхв на этот раз победил нас. Имея Рогнеду рядом с князем, ему не нужен никакой Святополк. Он приберет к рукам Ярослава.

Поговорили, о чем спрашивала поленица. Всех — о Никите, Смородинке и о пальце Волхва. Палец — хотел Волхв его вернуть, Силу свою восстановить. Не пришьешь палец, а все равно, пока у хозяина он — Сила держится. Вот еще зачем северная дочка объявилась… Не сказали ей про палец, да у Алеши в суме он. Вернется теперь к Волхву, заиграет Волхвовья Сила, повертит пальчик он, усмехнется зло и на шею повесит. Прежней Силы не будет, но и остаточная велика. А тут и поленица богатырей извела…

— В скит, к Никите, — сказал Илья.

— И потерять две недели? — сказал Алеша. — А Ярослав в это время уже уйдет в поход и либо погибнет, либо будет совершенно для нас потерян.

— У меня есть верный человек в Новгороде, — сказал я. — Только идти к нему надо пешком.

Мы бросили коней в лесу и подкрались к границам города. Пожар не разгорелся; судя по всему, даже княжеский дворец удалось отстоять. Мы выждали, покуда все уляжется, и пробрались в город.

Я вел товарищей к оружейнику Богдану. Много, Много лет назад меня привел к нему Учитель выбирать и сказал; «Это мой друг. Когда-нибудь он станет и твоим другом». Теперь я должен был потребовать от Богдана весомое подтверждение его дружбы… Богдан не удивился, когда увидел нас.

— Я знал, что вас так просто не взять, — сказал он. — Когда по улицам стали сновать всадники и искать богатырей, я понял, что лучше мне погодить ложиться спать.

Вкратце я рассказал ему, что произошло, — столько, сколько ему нужно было знать.

— Оружие я вам найду. Ваше вы уже, может быть, никогда не увидите. Найду и доспехи и коней. Найду любую одежду. А дальше — говорите, богатыри; чем могу — помогу.

— Пока что спать, Богдан, — сказал я.

Наутро мы узнали, что поход на Киев не отложен и войско выступает через два дня. Значит, два дня у нас и было.

Проникший на княжеский двор Богдан рассказал, что поленица расхаживает везде с князем, что князь озабочен, но глядит на поленицу влюбленными глазами, а она ему на