Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

в излюбленной позе: понуро опустив плечи и уронив голову набок. Глаза были закрыты, грудь вздымалась так, словно она мирно спала. Стоя. Босиком на холодном полу. В абсолютно тёмном арсенале. Среди «Ос».

«Осы»!..

От одной только мысли Иван попятился и стукнулся спиной о переборку. Он вдруг почувствовал, физически ощутил, как тот самый страх, всего несколько минут назад презираемый и оскоплённый, неотвратимо пополз под кожу. Ивану только и оставалось, что сбивчивое дыхание да глухие потуги разгоняющей кровь мышцы в ожидании спасительного вмешательства Ординатора.

Внезапно луч света будто бы самовольно выхватил из темноты одного из синтетиков. Показалось? Или он всё-таки пошевелился? Нет, не показалось – хищная морда смотрела не перед собой, а прямо на него! Как тогда, в раскопанном бункере, среди тел друзей из отряда!..

Ординатор отчего-то медлил…

Глава 11. Вылазка

Из медблока донеслись крики. Первым вбежал дежуривший неподалёку Роберт, и следом Роман.

Иван ошалело вращал глазами, а непослушными пальцами пытался сорвать с себя датчики и инъекторы, тянущиеся от гладкого белого реаниматора. В сторонке, на кушетке всем видом страдал Трипольский и никоим образом не пытался помочь Виктории угомонить очнувшегося безопасника.

Иван отбивался ошалело, как амурский тигр, в которого выстрелили чуть меньшей чем надо дозой транквилизатора. Отмахивался одеревенелыми руками, стонал и ногами упирался в глянцевый углепластик реаниматора, на который его пытались вновь уложить. Он зыркал на медицинский аппарат так, словно вместо безобидных игл и датчиков от него тянулись живые шевелящиеся щупальца, сплошь усеянные не присосками даже, а клыкастыми пастями.

В конце концов Роберт и Роман сдались. Иван сорвал с себя оставшуюся медицинскую машинерию, повалился набок и, громко дыша, без сил распластался по полу.

Над Иваном склонилась Виктория, но сказать ничего не успела.

– Что с Милош? - прохрипел тот. - Але… Алексей где?..

Трипольский даже бровью не повёл. Лежал на кушетке неподалёку с отсутствующим видом и в глубоком раздумье наглаживал кожу вокруг продолговатого порт-инъектора в вене.

– Всё нормально, – заверила Вика, и попутно, пока тот спокойно лежит, прощупывала пульс, проверила реакцию зрачков. – Милош в наручниках, в изоляторе. Ты в медблоке.

– Что… Что случилось со мной?

– Нас разбудил Алексей, и я почувствовала, как вмешался Ординатор...

– Враньё!

Иван попытался подняться, но не смог. Подобрал под себя ноги, посмотрел на Вику и повторил чуть мягче:

– Чушь… Он не вмешался…

– Это триполий! – возвестил вдруг с другого конца медблока Фарадей. – Тот самый галлюциногенный газ. В атмосфере Ясной его, полагаю, десятая доля процента. Челнок получил пробоину, когда приземлялся. А я её нашёл с помощью газоанализатора Брамина. Пробоина была прямо в вентиляционную систему челнока! Представляете?! Хорошо хоть небольшая.

– Че-его? – потемнел Роман. – Какой трипорий, амёба?! Ты почему сразу не сказал, сучонок?!.

Роман хотел много чего сказать, но вовремя успокоился. Самодовольный щенок не стоил даже одного-единственного вмешательства. Хотя по довольной морде ох как хотелось пройтись! Чтоб запомнил: команда важнее личных амбиций. При любых обстоятельствах!

Вскоре в медблоке остались трое: пострадавшие минувшей ночью и Виктория. Она в конце концов уложила Ивана обратно на реаниматор. Он с чего-то вбил себе в голову, что аппарат опасен. Вика еле как разубедила его – пришлось разговаривать чуть ли не как с дитём малым.

Она опять подключила систему отслеживания жизнедеятельности и приложила ко лбу Ивана тёплую худенькую ладошку. Когда в кровь ему попало успокоительное, он закрыл глаза.

А проснувшись, обнаружил себя уже наедине с сопящим соседом по медблоку. Стоило Ивану пошевелиться, очнулся и Трипольский.

– Ты как?

Иван прислушался к себе. Всё в норме, если не обращать внимания на чёртов аппарат...

– Я… Знаешь… Я хотел… Спасибо в общем. Что вытащил из коридора, – было видно, что Фарадей не привык благодарить.

– А как иначе-то?

Иван говорил искренне. С раннего детства он бросался на выручку очертя голов - своих не бросают. Этот урок он выучил на раскопках бункера под Варшавой, когда педагоги спасли остатки отряда ценой собственных жизней.

– В твоём блоке тоже пейзажики? На мнемокадрах, – спросил Трипольский.

– Да. И у тебя?

– Как будто подборка на конкурс «Кто лучше запечатлеет одно и то же место». Приз: котик. Милый, но лысый. И злопамятный. Ибо карма.

Иван ничего не понял. Разве только то, что не ему одному попался бессмысленный набор видов, который ну никак не мог занимать место в отчёте по планете. Тем более – экстренном.

– Это как в хорошем старом фильме. Старик говорит мальчику: «Это – самое важное воспоминание моей коллекции. А ещё оно – ложь».

– Хочешь сказать, отчёт сфальсифицирован?

– Не я хочу это сказать. Это здравый смысл говорит. Слышишь? Вот сейчас?..

До Ивана не сразу дошло, что Трипольский каламбурил.

– А откуда это?

– Что? – Алексей уже почти перевернулся набок, чтобы прикорнуть.

– Фраза про воспоминание. Про мальчика и учителя.

– Я не говорил, что он ему учитель, – как-то странно усмехнулся Трипольский. – Это фантастика. Фэнтези точнее.

– Не люблю фантастику, – выдохнул Иван.

– Зря. Если бы мы не фантазировали, то до сих пор колотили бы друг друга костями мамонтов.

– Ну да. А так у нас есть ракеты с ядерными боеголовками и боевые синтетики…

***

Когда всей чертовщине на челноке нашли вполне рациональное объяснение, дух экспедиции возродился. В отсеках вновь закипела деятельность, неопределённости и след простыл – каждый снова делал своё дело. И командир принял решение о первой вылазке на поверхность. На фоне остальной группы он не оживился даже – воскрес.

– Это не прогулка, Леонид Львович, – на ходу говорил он. – У вас нет навыков.

Ганич остановился, возмущённо хватая ртом воздух. Но тут же опомнился и вновь пустился в погоню. В арсенале их встретили Павлов, Буров и Нечаев.

– Виктория говорит, что не позволит Ивану выйти из медблока до завтра. Так что… идём втроём: я, Рома и Роберт, – сказал Саныч, стараясь не замечать толкущегося рядом Ганича.

– А я-то грешным делом подумал, что я – полковник запаса!

– Я бы вам советовал, – прищурился Роман, – впредь не думать грешным делом. Для этого у людей голова есть.

Ганич, казалось, забыл, как дышать.

– И перестаньте жонглировать бровями, я вас очень прошу… – напоследок не удержался Роман.

– Тимофей Тимофеевич, извини, но ты останешься, –