Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Дверь захлопнулась с глухим стуком, оставляя Дорохова наедине с его мыслями. Несколько долгих мгновений в комнате царила мертвая тишина. А затем…

С яростным криком Дорохов схватил свой стакан и с силой швырнул его в стену. Хрусталь разлетелся на тысячи осколков, а остатки коньяка потекли по обоям, оставляя темные разводы.

Дорохов тяжело дышал, его глаза горели безумным огнем. Все шло не по плану. Все рушилось. И виной тому был этот мальчишка, Максим Темников, которого он изначально хотел задействовать в виде разменной пешки. Кто бы мог подумать, что за обычным парнем скрывается иная фигура.

— Ты еще пожалеешь, что встал на моем пути, — прошипел Дорохов в пустоту комнаты. — Я уничтожу все, что тебе дорого. Клянусь.

Глава 4

Ярость Григория Орлицына была подобна бушующему урагану, когда он ворвался в кабинет Романа Витальевича Дорохова. Воздух вокруг него словно дрожал от напряжения, а лицо искажала гримаса гнева. Едва переступив порог, он взмахнул рукой, произнося заклинание тишины. Звуки внешнего мира мгновенно исчезли, оставив лишь гнетущую тишину кабинета.

Дорохов, сидевший за массивным дубовым столом, даже не поднял глаз от документов. Его перо продолжало скрипеть по бумаге, словно вторжение коллеги было не более чем легким дуновением ветерка.

— Роман, ты совсем с ума сошел⁈ — голос Орлицына дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Твоя одержимость местью перешла все границы!

Дорохов медленно поднял взгляд, его глаза были холодны, как лед Невы в разгар зимы.

— О чем ты, Григорий? — спокойно спросил он, откладывая перо в сторону.

— О чем я⁈ — Орлицын ударил кулаком по столу, заставив чернильницу подпрыгнуть. — Карим мертв! И это на твоей совести!

— Карим знал риски. Он был профессионалом, — Дорохов откинулся на спинку кресла, его лицо оставалось бесстрастным.

— Он был моим родственником! — прорычал Орлицын. — Пусть и дальним, но семьей! И он погиб из-за твоей фанатичной жажды разрушить Царство Польское!

Глаза Дорохова сузились, в них мелькнул опасный огонек.

— Не забывайся, Григорий. Ты знаешь, почему мы делаем это.

— Знаю⁈ — Орлицын горько рассмеялся. — Я знаю, что ты потерял рассудок! Это зашло слишком далеко, Роман. Я больше не хочу в этом участвовать!

Дорохов медленно поднялся, его фигура, словно заполнила собой весь кабинет.

— А где был ты, Григорий, когда мы были на той дипломатической миссии? Где был ты, когда мою жену убили⁈

Орлицын на мгновение замолчал, его гнев словно столкнулся с невидимой стеной.

— Ты же знаешь, я… я был отозван в последний момент. Меня направили на другое задание.

— Именно, — прошипел Дорохов. — Ты не был там. Ты не видел, как она умирала у меня на руках!

С каждым произнесенным словом тени в комнате будто становились гуще, а сам хозяин кабинета, казалось, терял контроль над собственной магией.

— Роман, я понимаю твою боль, но прошло уже столько лет, и…

— Нет, не понимаешь! — Дорохов ударил кулаком по столу с такой силой, что дерево затрещало. — И если ты думаешь, что можешь просто уйти, то ты глубоко ошибаешься.

Орлицын выпрямился, его глаза сверкнули решимостью.

— Я больше не буду в этом участвовать, Роман. Хватит! Это уже скоро может помешать планам императора, а я не хочу получить клеймо изменника.

Дорохов усмехнулся, и эта усмешка была страшнее любого крика.

— О, Григорий, ты забыл? Я могу не просто уволить тебя. Я могу лишить тебя всех регалий, всех наград. Я могу отправить тебя за решетку. Или ты забыл тот случай? Достаточно одного взмаха рукой и вся твоя жизнь в одночасье разрушится.

Лицо Орлицына побледнело, а пальцы сжались в кулаки от бессильной злобы. Он прекрасно помнил тот день, много лет назад, когда в пылу операции он убил невиновного человека. Случайность еще не обретшего боевой опыт Григория, что могла стоить ему карьеры. Дорохов тогда помог ему скрыть это, что уже было нарушением закона, и с тех пор этот случай висел над Григорием как дамоклов меч. Пусть срок давности уже прошел, но когда ты чиновник на высоком посту, то разговор будет совсем иной.

— Ты не посмеешь, — прошептал Орлицын, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Посмею, — холодно ответил Дорохов. — И ты это знаешь.

Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза. Затем Григорий отвернулся.

— Это зашло слишком далеко, Роман, — тихо произнес он, направляясь к двери. — Ты будешь жалеть об этом.

Дверь захлопнулась за ним с глухим стуком, оставив Дорохова одного в тишине кабинета. Роман Витальевич медленно опустился в кресло, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за пределы стен.

— Я сожалею лишь о том, что не сделал этого раньше, — прошептал он в пустоту.

За окном сгущались сумерки, а где-то в глубине дворца часы отсчитывали время, неумолимо приближая день подписания соглашения между двумя государствами.

* * *

Я стоял перед массивными воротами поместья Орлицыных, чувствуя, как прохладный ветер играет полами моего пальто. Снег, выпавший накануне, хрустел под ногами, создавая ощущение, будто я ступаю по хрустальному ковру. Воздух был свеж и чист, напоенный ароматом хвои и морозной свежести.

Охранник, узнав меня, почтительно кивнул и открыл ворота. Я шагнул внутрь, ощущая, как напряжение нарастает внутри меня. Сегодняшний визит был не просто дружеской партией в шахматы. У меня была цель, и я намеревался достичь ее любой ценой.

Юрий Орлицын встретил меня у входа в дом, его лицо светилось искренней радостью. Он был одет в элегантный домашний костюм, который подчеркивал его статус наследника влиятельной семьи.

— Максим Николаевич! — воскликнул он, пожимая мою руку. — Как я рад вас видеть! Проходите, пожалуйста. Не думал, если честно, что после прошлого раза вы согласитесь на еще одну партию.

Я улыбнулся в ответ, отмечая про себя, как Юрий изменился с нашей последней встречи. Он казался более уверенным, но это пока не зашла речь о его отце.

— Здравствуй, Юрий, — ответил я, намеренно без отчества, чтобы подчеркнуть наши дружеские отношения. На это парень понимающе улыбнулся. — Не волнуйся, в прошлый раз тоже все было в порядке, не было причин отказываться от еще одного визита. Надеюсь, ты готов к реваншу?

— О, я готовился, Максим, — ответил он, тоже